Вздрогнула и застыла

Что ему шепчет огонь?
Мир положив на ладонь
В страстной надежде сберечь,
Слушает пламени речь.
Вздрогнул, устало вздохнул:
Что-то стирает со скул.
Думы тревожат его –
Солнце, Луна, Небосвод,
Птицы и рыбы, трава,
Древа, цветов кружева:
Многое создано для…
Может быть снова все зря?
Сколько попыток – и в прах.
Грусть затаилась в глазах.

Долго сидел у огня
Вечером Пятого Дня.


27/ И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию
Сотворил его; мужчину и женщину сотворил...

Используя бокс и приёмы кун-фу,
Две шубы, шумя, передрались в шкафу.
Вспотели, друг друга мутузя
И спутались лапами в узел.

Ботинок в коробке пинаться не мог,
Но тоже толкал итальянский сапог,
И валенок с чёрной калошей
Лягался как дикая лошадь.

Две зимние шапки ударились лбом,
И шкаф закачался, и вздрогнул весь дом.
Из кролика шапка и норки.
Вот, я понимаю, разборки.

Но вскоре затихло сраженье в шкафу,
И выползла шуба облезлая: - фууу…
И выпала шуба другая,
От пыли...

Котик бродит по забору,
Смотрит котик с высоты,
Кто тут тихо роет нору,
Как шевелятся кусты,

Где присели воробьишки,
С кем летает стрекоза,
Кто стрекочет громко слишком
Ищет кот во все глаза.

Ходит пёсик вдоль забора,
Смотрит пёсик на забор.
Тут конец забора скоро,
Кто-то доски ночью спёр.

Только прыгнул кот на травку,
Ближе к птичьим голосам,
Пёсик каак над ухом гавкнул,
Гавкнул так, что вздрогнул сам.

И пока собою гордый
Учинял коту скандал,
Котик пёсику по морде...

Опустилась в темноту.
Тумана
плотная завеса
Прикрыла наготу
Уже засыпающего леса.


Осень.

Осень листья осыпает,
Золотым дождем даря.
И задумчиво шагает
По листкам календаря.

Этюд.

Серебрянными бликами
Одета
Гонимая вперед
Волнами света
Вся переливаясь
и светясь,
играя
и искрясь,
Среди камней
Река бежит .
Деревья,
Длинными тенями
Уходят в темноту
Дорожек сада.
От фонарей
Лишь чуточку светлей,
От них
Лишь бродят тени.
Все в сонной дреме
Засыпает.
И...

Как жаль, что не встречались с тобой мы в этом мире,
Тома, клинки и свечи – всё лирика с тоски,
Но водку мы не пили в один дождливый вечер,
И небыли в живую услышаны стихи.

Ты пел про свет весенний, разлившийся по взгорьям,
Про синь небес над полем, и хижин огоньки…
Что ж, у тебя – Россия, а у меня – Приморье –
Хоть край, но нашей, русской, с тобой, одной земли!

А стали б мы друзьями – эх, вздрогнул б этот вечер!
Ты стал бы спорить меньше, а я б стал лучше петь,
Костром бы...

Готовлюсь к танцу скурпулёзно...
Накрашу ярко я глаза ,
Накрашу губы, щёки...
и грудь..чтоб яркою была...

Я обведу её кармином,
чуть позолоты посредине..
Готова , всё, танцую , милый,
тебе я танец живота...

Костюм , что я сама скроила...
из шелка желтого, смотри
На ноги...я на них одела Чулки...
блестящие...замри!

Играет музыка,
кружусь под ритм её...
чеканя па..
Вот опустилась,

вот коснулась..
тебя..я грудью,
оставив знак...
на теле, у тебя...

Легонько губ твоих коснусь рукой,
Глазами запечатаю вопросы,
И попрошу мгновение – постой,
Не сыпь меж нами слов ненужных россыпь…

Открою окна, ночь отправлю спать,
В дом ветер позову гулять по шторам,
Свеча огня подарит благодать,
И разрешит найти ответы нашим взорам…

И будем то молчать, то говорить,
Улыбками делиться и слезами…
Кого мне за Любовь благодарить?..
Того, кто СозДал всё под Небесами…


***

И жёлтая свечка горит нам с тобой
В подсвечнике листиком…
И вечер...

Я стою на промокшем пероне
Ты садишься в последний вагон.
И зажала я крепко в ладоне
Не раскрывшейся розы бутон.

Осень слёзы дождём проливает
На стекле оставляя свой след.
Ветер листья с упрёком бросает
Уходящему лету в ответ.

Поезд вздрогнул,
Ты скрылся в вагоне.
Загрустил опустевший перон.
Я разжала от боли ладони.
И увидела розы бутон.

А мы рассказ продолжим
на двести лет вперед,
как лезли мы из кожи,
как гробили народ,

как белыми костями
мостили мы поля,
как темными путями
носила Мать-земля,

как пили злое зелье,
чтоб голову вскружить,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить.
АЛЕКСАНДР I (1801-1825)

Лександр Благословенный
почил, или ушел?
тогда по всей вселенной
нелепый слух прошел:

на всех нагнавши страху
французов Божий бич
бродячим стал монахом,
стал Феодор Кузмич,

он о России пекся,
не метя...

Процесс пошёл сказал Генсек.
И вздрогнула Советская страна.
И потерял простой всё человек.
А меж народами опять война.

Когда грядут большие перемены.
Простой народ, страдает лишь от них.
Меня не обвиняйте — не было измены.
Уехал прочь, я для детей своих.

Чтоб было им, что кушать и где жить.
У них всё есть, им все открыты двери.
Так суждено и так должно наверно быть.
Но только сердце плачет, плачет от потери!

Его порою, ностальгия колет болью,
Воспоминанием о том, что не...