Вздорная юность

Когда-то тропинкой ходили во ржи,
И с лаской встречали нас степи.
Любили другу друга, и не было лжи,
Теперь только памяти цепи.
Когда-то смотрели нам вслед ковыли,
Шептали с улыбкой друг другу
Простую историю нашей любви,
И ветер знакомил с ней вьюгу.
Встречала нас радостно роща берёз,
Тебя и меня обнимала.
Витала в кругу нашей юности грёз,
Которых узнала немало.
Журчали ручьи о любви нам слова,
Сверкала река ледоходом.
Кружилась от счастья, любви голова,
И снег поздравлял с Новым...

Тебя ль Господь не посещает?
Кто в милосердии любви
Все беззакония прощает,
Врачует недуги твои?

Гордыни надевая тогу -
Куда без посоха пойдёшь?
Живя собой, противясь Богу -
Не Им ли дышишь и живешь?

Не ты ль, в молитвах не усерден,
Не держишь слова своего?
Но по-отцовски милосерден
Господь к боящимся Его.

Когда Псалтири многострунность
Восславит Божию любовь -
Орлу подобно твоя юность
Не обновляется ли вновь?

Грехами не со всех сторон ли
Ты окружил себя, гневлив?
Но...

Прощальный взгляд, дежурная улыбка,
Немного грустно, всё в последний раз.
Закрылась тихо старая калитка,
Она ушла, остался я один сейчас.

Достану с полки книжку, почитаю,
Стихи о чём-то грустном напишу.
Как раньше в юности немного помечтаю,
А вскоре лягу безмятежно и усну.

Прошла юность, молодость и жизнь,
Доживаю жалкие остатки.
Годы жизни, словно журавли
Улетели далеко и безвозвратно.

Иногда забыв, и по весне
Я стою и жду из-за морей,
Что обратно прилетит ко мне
Дорогая сердцу стая журавлей.

И до боли вглядываюсь я
В горизонт, где солнце в море тонет,
Хоть давно не видят уж глаза,
Только сердце все равно все помнит.

У каждого из нас
звучит любви струна,
Любимым, раскрывая
тайну сердца.
Один брожу сейчас,
и ты в тиши одна,
Я юность вспоминаю,
ты же – детство.
Когда-то, может быть,
дороги нас сведут.
Когда-то, может быть,
другу друга где-то встретим.
Ты слышишь? В тишине
соловушки поют
О встрече,
где любви раскинем сети.
Горит вдали закат,
встаёт в лучах заря.
Надежда озаряет наши души.
Идём по жизни мы
в мечтах своих паря,
Неся свою любовь по краю суши.

Рука в руке, и боли больше нет ,
Она ушла, как прочь уходит в время,
Не оставляя наболевший след,
Стирая все отброшенные тени.

Без страха, и сомненья больше нет,
Что путь иную колею проложит.
И час удачи без удачи прожит
среди десятков, сотен страшных лет.

Не принимай дары мои любовь,
Прими мою отравленную кровь,
К твоим ногам я проливаю малость.

Не водопад, ни море, ни ручей,
Из свежей раны на моём плече,
И нет тебя гонимая усталость.
2.
И нет тебя гонимая усталость.
В...

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
- Нечитанным стихам, –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берёт!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.

Часто в памяти всплывают
Детство, юности года.
Мама – милая, родная,
Помогала мне всегда.
Помогала мне с улыбкой
И подсказывала мне: -
В этой жизни трудной, зыбкой
Интересно жить вполне.
С петухами встать, с рассветом.
Видеть солнце как встаёт.
Что добро сияет светом,
Жизнь прекрасна, как полёт…
Мама – милая, родная!
Вдалеке сейчас одна.
За меня переживает –
Как живу вдали там я?

Придёт мой час, и я умру.
Таков, увы, удел.
Но буду я и в том миру,
Как Мохорев А.Л.
Спешу в иной ли мир?
Да, нет.
Живу, и жить хочу.
Прошёл я юности турнир,
Годами жизнь черчу.
А в них так много разных дней,
В которых жизнь моя.
Иду я, вдаль в обнимку с ней,
Как велика земля.
Увидеть все её края
Желанием горю.
Как жаль,
что жизнь не так длинна,
Как жаль, что я умру.

"Что ты сыт - я, чай, не глуп! -
Чай, про сытость свою бредишь.
Без обеда не уедешь:
Нынче - с рябчиками суп.

Шшас! - кикиморы придут:
По субботам приезжают
Со учёбы... Уважают
Лес-то - век прожили тут.

Как морячки по морям -
По делянкам... Мне - приятно.
Сын бы лучше был, понятно,
Но - привык и к дочерям”.

/Об утробе ли радеть
В наше время? - проку мало.
Между тем душа б желала
На кикимор поглядеть /.

. . . . . . . . . . . . . .

В длинных сенцах у...