Высокий интеллект

Меняет облик, исчезая,
Увидев в облаке коня,
Шепнёт на ухо – променяет,
Земные тяжбы – в жар огня.

Клубится чистотой извивов
Немая высь пушистой мглы,
В долине плазменных разливов
Растают гордости узлы.

И только чувств восторг в полёте
Над бездной крошечных дорог,
Зачем вы в даль его зовёте,
За горизонт пустых острог?

Там в вдалеке темнеют горы,
Но мне ль не ведом их обман:
С одной вершины на другую
Не перебраться – вечно пьян.

Один лишь путь – сдружиться с небом...

На горизонте будто горы снеговые
Теснятся кучевые облака.
Над ними, как озера голубые,
Высокие сияют небеса.
И взгляд не оторвать от той картины:
Какой простор, величье, красота.
И будто птица над землей,расправив крылья
Стремится ввысь моя душа.

Скорпионы плясали в песках черный танец хвоста,
от пожаров дымы убегали в бездонную синь.
Время в белые саваны прятало грех неспроста,
наступала эпоха прощенья. Высокое "си"
допевали планеты девятого красного Солнца,
звукоряд обрывался и голос растаял Души.
Хор лягушек на дне позабытого Б-гом колодца
замолчал навсегда.На свиданье со Светом спешил
дирижер, в сюртуке белоснежном из ангельских перьев,
скользкий раструб колодца гудел иерихонской трубой.
Рассыпалось древесной...

Отгорели пожары и дым в синеву, улетел,

грех, закутанный в саван, плясал и угас.

Всепрощенье - вернулося, снова, в родимый удел,

и высокое "cи", допевают планеты, cейчас.

Свет вернулся, опять. И замолк, навсегда, хор

зеленых, крикливых, придонных лягушек.

Всем, не спать! Иерихонской трубы гордый глас,

громогласно неверье трухлявое, ветхое рушит.

Звон стоит золотистый, диг-дон, диги-дон, диги-дон,

колокольчики дружно, заливисто, чисто поют.

Страхи, ахи - вчера...

Зачем, вечернею порою

стучишься ты, в чужую дверь,

и ждешь, что вновь ее открою,

презрев, все горести потерь?

Cпешишь опять, на жар любви,

отбросив стыд и осторожность,

под темным пологом ночи,

так слепо веруя в Возможность...

Поймать, туманную Мечту

в порыве страсти и волненья,

заполнить, сердца пустоту,

в высоком пике наслажденья.

Старушка мать выходит за ворота
И смотрят в даль усталые глаза,
Она все ждет, выглядывает, что-то
Стекает по щеке тяжелая слеза.
Она, как раньше, очень рано встала,
Стопила печь, спекла свой каравай,
Платочек старый ловко повязала
И вышла в сад, собрать свой урожай.
Собрав в лукошко яблок, груш и сливы
Опять вернулась в дом, и села у окна
Она так ждет, выглядывает сына
И трет слезу уставшая рука.
Вот он идет, такой высокий, статный
Похож походкой и фигурой на отца,
Он в жизни стал...

Вот и расстались мы с тобой...
Ты стал совсем такой другой,
И стал ты обнимать других,
Высокий,бывший мой жених...

Ты был так нежен лишь со мной
Ты таял слышав голос мой,
Мы были вместе столько дней,
Тебя на свете нет милей.

Мои ты губы целовал,
А в КВНе был финал,
Два года пролители вмиг,
Пока,до встречи мой жених.

Сегодня утюгом огромным
Меня к земле прижало небо.
Клеймом прижгло,
Что надобно быть скромным,
Чтоб не дерзил Высоким небесам
Своим оружием картонным.

И гордый дух мой рвался прочь из тела,
Стремясь покинуть навсегда тюрьму,
Хотел разбить оковы смело,
Вспороть, как молния, немую тьму.

Как тяжело ему объятие стальное,
Всех этих атомов, молекул суета.
И тяготение земное,
И самовластие ума.

Когда спадут с него оковы,
Когда он кокон тела разорвет,
То как младенец радостно он...

Как все вещи, люди имеют свою цену,
Но свободу, не когда нам не купить,
Своей жизней, с высокой авансцены,
Постулаты все, она готова вдребезги разбить.

Трудно различить, обман, подмену,
Надо драться, биться и дерзать,
Только так, заметить можно перемену,
Только так, удары можно отражать.


Ни кому из нас, не простит она измену,
В спину нож, внезапно не вонзить,
Всех пошлет, она в гиену,
И напрасно ей, расплатою грозить.

В сером замке высоком, у подножья горы,
Что стоит в одиноком молчании.
Граф погиб от несчастной безответной любви,
Отравившись в порыве отчаянья.

Был богат, знаменит и известен тот граф,
Но в богатстве огромном несчастный
Он любил, всю любовь выражал он в стихах,
Но любви был он жертвой напрасной.

Не любила его, так любимая им
Отвергала, его предложенья.
И смеясь, всю себя, отдавала другим
Для него же была наважденьем.

Что сводило с ума, не давая заснуть,
Наполняя собою...