Высохшим в прах чабрецом

В три погибели, с авоськой грязной,
костью черствой в пыльный плащ вживаясь,
бабья седина, ковыляет за деревни соком –
свежим молоком, копейку сторожа.
Хворостинкой держится за воздух,
причитает, жжет морщины слезами
утренней прохлады, а неподалеку
два ее волхва, овчарачьи дворняги
моложавые, ласкают руку бабе,
сухость поедая верным взглядом
да хвостами-вентиляторами вьют.
Ей бы и самой присмотр теплый
кто б поднес, она ж из подворотни
сердобольной, сорванною жилой
тянет улиц...

С наступлением темноты
Медленно, украдкой
Посещают меня сны -
Сознания остатки

Словно юное растение,
мягко прорастая,
Возникает видение,
Тишину распространяя.

Но всегда в этих снах
Я совсем одинок.
Сырость стелет мой прах,
Как ночной ветерок.

Вдруг вдали в вышине,
Возникает огонь,
Задевая собой
Нежных звуков гармонь.

И в обнаженном свете том
Предстали тысячи людей,
Они, покинув Божий дом,
войдут в ужасный мир теней.

Им разум суждено обречь,
Они сознания лишены...

Я вознесусь на крыльях сна,
Я прикоснусь к пустым глубинам,
Ты помоги мне,темнота
Возможность чувствовать счастливой.

Что выбрать-счастье иль порок,
Добро,надежду иль свободу?
И тьма даёт нам всем урок
Она ликует в непогоду.

Бушуют страсти,плещет ад
Небесным ангелам нет места.
Мне больше нет пути назад,
Теперь для мрака я невеста.

Крик в тишине-моя вуаль,
Туман холодный-моё платье.
И я не чувствую печаль,
Любовь извечное проклятье.

я проклята уже давно,
Влачусь в прахе и...

Я объята пламенем,
Я тону в огне,
Смерть на моём знамени,
Взгляд мой весь во мгле.

Крест на моём теле,
Тьма в моих глазах,
Слышу еле-еле
И печаль в слезах.

Я гонима страхом,
А душа пьяна
Кровью алой с прахом-
Жизнь предрешена.

Чувства все распяты,
Сердце как в тисках.
Близок час расплаты-
Жить мне на углях.

Дикая, пьяная степь
В мертвый простор задувает,
Неба жемчужная сеть,
Пылью душа кочевая,
Взглядом тропы не задеть,
Взгляд горизонтом смывает.

Костью кровавой зари
Прах разбросало по травам,
Режутся алым угли
Глаз и болотом шафранным
Переливаются дни,
Пересыпаются камни.

Вечная, дальняя стынь –
Глубь бирюзового моря,
Ты мне руки раскинь,
Хмеля сонного поле
Ты на меня опрокинь,
Чтоб умереть мне на воле

Да не польститься тюрьмы
Мягких перин, теплых кровель.

Как стяг бессрочного похмелья
Капуста квашенная с салом на глазах,
Пыль в пересохшем горле веет
И на кармане тлеет прах
Вчерашней роскоши, вчерашнего азарта.
Сегодня, снова в путь, поход крестовый к стенам
Ларьков горбатых, за медовым ядом,
За мышьяка сладчайшей пеной.
Бредет унылое тряпье, немая рухлядь,
Так назови его, кидай в лицо насмешек вой,
А он пройдет своей дорогой мутной,
А он черпнет опять отравы лютой,
А он не вспомнит, он забудет…
А он, ведь пил еще вчера с тобой…

Она больна – и, значит, я беззвучен.
Она полна дыхания – и я,
цветущим изумрудом моря.
Огонь и дерево в костре хрустящих сучьев
так связаны, так слеплены любовью
в горящем браке,
что друг без друга – дым, иль углей прах.

Когда небесным лаком
красит дождь стекло, и бледный мак
замерзших губ дрожит от влаги,
мне стоит, только вспомнить одно имя,
чтобы наполнить винной кровью плоти слабость,
чтобы палитры лужи расплескать рубинами.

Она светла – и, значит, я из ночи
бросаю якорь к...

И всё же, как ни изолг'ись,
Любая церковь – это секта,
Поскольку думает – на Жизнь
У ней одной прав'а наследства.

Себя лишь только правой мнит,
А остальные все непр'авы,
И словоблудием темнит,
И этим только портит нравы.

Хоть о единстве речь ведёт,
Да только там, среди единства,
Главенство за собою чтёт,
А остальным – быть в разночинцах.

И мнит, что Истина – её!
Она лишь ею обладает.
И что владение сиё,
Ей капитал и составляет.

Увы, пот'уги овладеть
Всем, что проявлено...

Мягкий свет за вуалью сиренево-серой вдали,
Там надежда румянцем рисует узоры свои,
Там лазурной мечте открывается место на взлёт,
Там вдали мягкий свет, но он скоро, он скоро уйдёт.

Там вдали уже ночь запускает в закат фиолет,
Голубую лазурь поглощает асфальтовый цвет,
Там румяный узор остывает в седых облаках,
Проявляя вдали мёртво-серый сияющий прах.

Там вдали растворяется, тонет, рассеялся свет,
От себя лишь оставив чернильный, густой фиолет.
Там вдали горизонт забирает в свой...

По проталинам вешним бреду,
Собираю ошмётки зимы –
Об подснежников нежных слюду
Разбивались большие умы.

Я не верю, что есть на полях
Символизма седой идеал,
Он рассыпался в пепел и прах,
Или в зимнее небо умчал.

Ну а если в погожий денёк
Этот символ найду вдругоря
Средь ошмёток, возьму в кошелёк
И до хаты вернусь втихаря.

«О, лесная, дремучая муть!»
Сожаленье ко мне проявив,
Помоги мне талантом блеснуть
И Есенинский дай креатив!!!