Выпей глоток огня

Володя – мессия России,
Сгоревший от узости времени плеч!
И Дух, что Огнем сквозь Тебя нисходил,
Бил картечью по нервам, по жилам, по плоти -
Что как ледокол, наскочивший на айсберг, - дала течь!

Но била и била картечь
По сердцу, которое недолюбило.
И рану ту было ничем не закрыть!
Бездонна та рана,
Сверлит в бесконечность её кровеРечь!

И что же могло утолить, как жгут наложить?! –
Таганок всех мало, Москвы и Парижа
И бледен сам Рим –
Пред сим Серафимом босым,
Хрипящим из...

Грехи людей начни считать с себя
И на себе свой дерзкий счёт прерви…
Забыл, ты брат, лишив себя наград,
Что жить с рожденья надобно в Любви…
Не обходи страдающих в беде,
Болей за них, но подлость - не прощай,
В страстях земных собой всегда владей
И на войну без страха отвечай…
Гляди, земля трещит уже по швам
От фанатично алчущих огня…
А что душа…, забытая душа? -
Кому она обратно отдана?
Такое ощущение, что нас
В совок смели, собрали, словно сор,
И выкинули здесь средь прочих масс...

Деревьев обнажённых канделябры.
Сон фонарей плывёт в перспективу,
словно огни Святого Эльма.
Амальгама
тоски речной рихтует грязь и глину.
Арктическая радуга проспектов.
Мостов и мостовых гудящий улей.
Забьётся сердце, причастившись ветра,
как Шумана квинтет под толщей шума.

И вот – душа весны – протяжный выдох
и право на глубокое сиротство,
где музыка всегда находит выход,
качаясь вслед трамвайным отголоскам;
где чей-то шёпот, выпав из контекста,
скользнул по проводам на...

У родника - примятая трава,
Заломленные кисти на рябине
Висят едва... да и к чему слова,
Как крик души, взалкавшего в пустыне?..

Не отзовется эхо в тишине
Хотя бы очень тихим, нежным вздохом.
Как быстро ты забыла обо мне!..
И если б только знала, как мне плохо.

Умрут слова, рожденные едва,
Задушенные плетью пуповины,
И будет вновь больная голова
Терзать морщины в поисках причины...

Ну, что сказать? Да брось ты!..- не виню,
Что нам не пить божественные вина,
Предам мечты...

Так хочется верить в добро
И в правды победу над злом,
Но только выводит перо
Отчаянный горький псалом.

Не вижу победы добра.
Не вижу, чтоб Бог нас любил.
И страшная тень топора –
Как ангел, лишившийся крыл.

Я тот, для кого Божество
Заранее знало удел:
Узрев нелюбви торжество,
Любви моей огнь охладел (1).

Но только не смей меня звать
В когорты твои, сатана!
И пламя взметнётся опять,
И встанет с коленей страна,

Что даже под свистом плетей
Не станет служить сатане...

На дикий пляж попали мы с тобою,
Где золотой песок лежал ковром,
И этот пляж нам предоставил волю,
На две недели заменив нам дом.

Пустынный пляж - какое это диво!
С природой мы вдвоем наедине,
"Ау!" - друг другу мы кричим игриво,
И эхо камнем бьется по воде.

От солнца кожа бронзовела быстро,
И на руках ты в море нес меня.
И между нами пролетали искры
Неведомого раньше мне огня.

Летели дни как солнца колесница,
Остались в прошлом суета, дела,
А вечером костер светил нам в лица...

На улице сумерки, до ночи ещё далеко,
Витрины огнями зовут проходящих домой.
На небе есть звёзды, добраться до них нелегко.
Кончается поздняя осень, как прежде, зимой.
Я молча сижу у окна и смотрю в темноту.
Не думай, мне вовсе не страшно и я не боюсь.
Усталость, сомнения, боль, отошли в пустоту.
Я просто хочу, чтобы ты мне сыграла свой блюз.

Коньяк заскучал на столе по бокалам давно,
Чем больше я пью, тем трезвею, бывает и так.
Моя жизнь проходит, а я словно где-то в кино,
Смотрю...

Принес дрова и выпил водки
У печки поудобней сел
Спиной к огню кряхтя, неловко
Мягкие тапочки надел.
По телу разлилась истома
Дрова трещат, тянет дымком
И мне так хорошо - я дома.
И кошка рыжая в ногах клубком...

ЗаждАлись лыжи, санки и коньки
морозных тропок снежной белизны…
Так выпьем же за зимние деньки!
А что нам остаётся до весны?...


Пускай утрет соплю буржуазия,
когда увидит новый счёт за газ.
Так выпьем за великую Россию!
Не запугаешь санкциями нас!


Этапы жизни меряем любовью –
нам с ней ещё надолго по-пути.
Так выпьем за железное здоровье,
чтоб для любви побольше запастИ!


Кому нужны мы здесь, и кто нам нужен?
Какой после себя отставим след?...
Так выпьем...

Веди, предчувствие меня,
Веди.
Куда?
И сам не знаю.
По краю вещего огня,
Судьбы изломанной по краю.
Среди пустыни и толпы,
Среди безмолвия и гама.
Где только двое – я и ты,
Веди, предчувствие, упрямо.
Веди – хотя бы и беда,
Я расплачусь за это после,
Ещё горит моя звезда
И верит в твой незрячий посох.
Я выпью чашу всю до дна,
Не надо ни коня, ни царства…
Судьба единожды дана,
Всё остальное – от лукавства.
1990г.