Введение в храм

Парадигма бездушных устоев утратила голос
И трещит по заштопанным латкам мудрёный догмат,
Лиходейство ещё горлофанит гламурное соло,
Но сердца всё сильнее о чём-то великом стучат.
Эта музыка нашего Духа! Волнуется сердце...
Наносного лиловые тени уходят из глаз.
Озарение. Внутренний свет. Долгожданные дверцы.
Безудержные слёзы. Души ликованье. Экстаз!
Разлетятся по полочкам разума все "непонятки",
Запылают сомнения дебри в безверья глуши,
Парадоксы, зашторенность тайн, чудеса и загадки...

Полоска рассвета волной выгибалась сквозь щель
В стене ежедневным приветом от мира огромного мне,
И воздух пустой сотрясают запреты привычных вещей,
Инфляция счастья настигла безликие жизни людей…

Для прочности чувства привязанность мыслей нужна,
Серебряный свет сей укажет дорогу в затерянный храм,
Крахмальную свежесть в нём каждый готов обрести
Чтоб области полной свободы расширить и дальше идти…

Лишь только собьешься с пути - вернуться не сможешь назад,
Поэтому счастье святое...

Чтобы остаться собой,
В час, когда рухнет небо,
Надо любить до ненависти,
То чем ты был, и чем не был!
Чтобы быть полным жизни,
В миг расставанья с судьбою,
Опустошаясь от чувств,
И наполняясь болью…
Может, тогда не заметишь,
В сердце, круша храм мечтаний,
Слез мимолетный блеск
И радость под маской страданий.
А после разрушив свой дом,
Не обратишь вниманья,
Что гнев твой, увы, пощадил
Призрак воспоминанья…
И то, что случиться потом,
Будет не легче, но проще,
Восприниматься умом...

Ты волен? Вы вольны?! А мы
Вас ждём дождливой ночью в скалах…
Нас часто измеряют в баллах,
Считая злым безумством тьмы.

Не счесть имён: тайфун, цунами,
Лавина, паводок и сель…
Но ни молитвы, ни купель
Не в силах властвовать над нами.

Убог и жалок ваш апломб:
Плотины, зонды и прогнозы.
Смеёмся мы – грохочут грозы;
Шалим – в глубинах катакомб
На зрителей сползают своды.
Нам весело – не скучно вам!
И злые дети ходят в храм
Всеядной Матери Природы.

Средневековие. Покой.
Размины улиц на раскате.
Где просит в милость золотой
Слепое солнце на закате,
Где припозднившийся монах
Бредет по улице пустынной,
И наступает вечер длинный
Ленивой стрелкой на часах.

Где не пройдешь - там теснота,
Меж улиц - грязная дорога,
У кафедрального порога
Готическая высота.
Вечерний воздух клонит в сон
И плохо без воды от пыли
Не знаю что, но эти шпили,
Но этот колокольный звон...
Мой город... Храмы, камень, грязь,
И голуби на скатной крыше,
Но...

Рухнуло небо, упало, забилось,
Старое солнце со звоном разбилось.
Липкие тучи слезами пролились,
Но ненадолго, ушли, утомились

Павшие листья в прожилках засохших:
Трупы лежат – миллиарды усопших.
Холод и мрак – близнецы неземные,
К Богу идти, у него выходные.

Мокрые стены на черных окраинах.
Своры собак в переулках – проталинах.
Темные окна пугают глазницами,
Шторы шуршат жерновами – ресницами.

Шепот и гул проводов озабоченных.
Тени гуляют в домах заколоченных.
Сырость и...

Мой образ странный и туманный
Что явлен был в волшебном сне,
Навряд ли станет столь желанным...
Узнайте больше обо мне.

Луна и звезды, что блистают
По неба куполу скользя,
Они, наивные, не знают
Поэт циничен как змея.

Он Храм Души растопчет дерзко,
Святильник нежности зальёт,
Ужасны помыслы и мерзки -
Алтарь иронией сожжёт.

И не ищите Эльдорадо
Там, где творит поэт.
Ему ведь вечности лишь надо
Поэт - бесчувственный эстет.

Булонский лес закрыт для страсти -
Не встретишь больше тут девиц,
Ханжи решили своей властью
Оставить храм любви без жриц.

Теперь лишь сонные мещане
Бредут в местах, где был пожар
Где страсти гибли и сгорали
Где счастлив мог быть и клошар

на белом холсте времени
веют ветра наитий
закрашено грунтом былое

пустыня спокойствия неба
облака как плывущие будды
в снежных лотосах атмосферы

обнимает вселенскую маску
вуаль нервной ткани сигналов
эхолот аутеничности

переходит одно ко другому
и снова ищет дорогу возврата
голоса тишину пригубляют

из недр тайны исходят решенья
и раздаются фортуной конверты
с золотою пыльцой обручений

в глубине темноты алтарь храма
над ним купол космичной медузой
в полушариях культ...

Наши вялые дни как опавшие листья,
Мы ослепли, как слепнут в асфальте цветы.
Я раскрашивал курицу, вышла жар-птица,
Но тебя не раскрасишь, ты - это ты.

Вместо храма построить сарай не сумели,
Заблудились в дождях, страх к воде затая.
Ты пыталась согреть охладевшее тело,
Но меня не согреешь, я - это я.

Я устал продираться сквозь заросли буден,
Ты устала дрожать в ожиданьи зимы.
Мы с тобой ненормально нормальные люди,
Мы с тобой не изменимся, мы - это мы.

Наши вялые дни как...