Второе я

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

В селе играют свадьбу
Ждут новобрачных скоро
В избе готовят пироги
Идет работа споро

Скрипя блестящим снегом
Летят лихие тройки
И бубенцы стараются
В преддверии попойки

Украшены тарелки
Колбасами и сыром
Грибочки с огурцами
Застыли перед пиром

Надутый, как павлин жених,
Невеста в белом платье
И гости весело шумят
Суля любви и счастья

Сказал напутствие отец
Бушуют крики «Горько!»
И наливают молодой
Вишневую настойку

Напитки и закуски
Сменяют неустанно
Вслед за...

С холста, написанного маслом,
Слетают звуки тишины…
Её свеча давно угасла,
Лишь взгляд огнём из глубины…
Таинственная незнакомка,
Перешагнувшая века,
Там бродит музыкой в потёмках,
Аккордами из далека...
Играет тихо, невесомо,
Печалью сотканную быль…
И помнят стены тайну дома,
И вторит ей в степи ковыль,
Беззвучно в плаче наклоняясь
До самой кромки бездны той,
Что стала двум вратами рая,
Не подарившими покой…

Вам пишу – письмом своим, быть может,
Хочу вонзить в пристрастие строки
Дух вольности любви, он со мною бродит,
В поиске удовлетворённости души…
Вам пишу – с душою что-то происходит,
Хочу понять вальяжности в груди
Чрезмерной глубины, сознание доводит
До умопомрачительности строфы…
Вам пишу – грусть гложет да тревожит,
Спешу послать Вам искренность души
Сердечной чистоты, её же смысл вторит
Всем ожиданьям упоительной любви…
Вам пишу – мысль нервно пером водит,
Берусь мечтать той...

Для каждого поля есть свой агроном
Для каждой эпохи – историк
Для каждой пилюли найдется больной
Для каждой пытки – свой стоик

Для каждого подвига есть свой герой
Для каждой иголки есть нитка
И каждому первому нужен второй
А для рекорда – попытка

Для каждого часа найдутся часы
И каждой минуте – стрелка
Для каждой бутылки найдется стакан
К закуске найдется тарелка

Для каждого дерева есть лесоруб
Для каждой девчонки – мальчишка
И каждой певице нужен свой клуб
А для писателя...

Обрывки чьих-то фраз и слов
И в каждой комнате квартиры -
Угар, гул пьяных голосов.
Мелькают платья и мундиры.

Смешались смех, изящный слог.
Играет кто-то на рояле.
Безумный танец, топот ног.
Блестит шампанское в бокале.

Какой-то гость все время пьет.
Визжит красотка, стульев грохот.
И непристойный анекдот
Звучит под общий, громкий, хохот.

Здесь все, практически, равны.
Ночь напролет, не зная меры,
Весельем объединены,
Пьют и гуляют офицеры.

Пока все мирно, легкий флирт...

Трактора поле пашут.
За ними птицы крыльями машут.
Бегают по вспаханному полю,
Клюют червячков вволю.
Вот двое нашли червяка.
Съел один, второй думал пока.
Поздно, приятель, кричи не кричи.
Что же за птицы, ответьте? (ГРАЧИ).

Здесь не пахнет подснежник - здесь рассветы печальны,
здесь абстрактны надежды, нет желаний отчаянных,
тут не верят рассказам и не вторят ответам,
в сказках - праведным сказом, тут обманны секреты.
В увеличенных лицах, в уменьшительных ласках,
небо снова здесь в птицах, память снова вся в сказках...
* * *
…проживают здесь воины в странном городе теплом,
не смешно им, не больно, не понять недотёпам
что покрыто обманом, что - запрятано в сказку,
сонным мрачным дурманом льётся льстивая...

Волшебный сон, печально звёзды,
Упали на Петровский град.
И три отчаянные розы,
Смотрели на четвёртый лад.

Гитара пела, словно в сказке,
Ей вторил голос молодой.
Шутил он, полный женской ласки,
Мешая юмор сей с тоской.

А после губы, словно вишня,
Давно забытые в меду.
Пленили, ранили – так вышло,
И вкус тех губ стоит во рту

Ты видишь небо над головой?
Ты чувствуешь, солнце горит над тобой?
Ты знаешь, что скоро наступит закат.
И в это мгновение ты будешь рад…

Что стоишь на краю, держа меня за руку.
И чувствуешь сердцем, как бьется моё,
Как в греческом театре, когда поднят занавес,
Умирая герои, вторят одно:

«Любить это больно, любить это страшно,
Любить это словно летая во сне,
Но все ж без любви жить очень опасно
Любовь стоит слёз, поверьте уж мне»

И знаешь, я буду любить этот миг,
Который как...