Всякие есть

В жизни долгой всякое бывает,
Все хоть раз кривили в ней душой.
Только добрый в ней другим прощает,
И бывает строгим лишь с собой.

Не казни себя дружище строго,
Если ты по глупости грешил.
Не грехи страшны, а сердца злоба,
Если боль из мести причинил.

Если делал зло, того желая,
Унижал, пусть даже это враг.
О добре при этом забывая,
И искал не истину, а благ.

А грехи?! — Мы все грешны на свете!
Ошибались все мы иногда.
Перед совестью своею мы ответим,
От неё не скрыться...

Ну в жизни всякое бывает,
Любовь одна права тут спору нет,
Лучше давай и дальше запускать,
По волнам солнечный корвет.

Не всякий кто боль пережил,
Другого в беде пожалеет.
Борьбе весь отдав сердца пыл,
Душой можно стать холоднее.

Раб свергнувший силой тирана,
Его спешит сделать рабом.
На сердце зажившая рана,
Его ритм меняет рубцом.

Сражаясь с драконами воин,
Рискует сам демоном стать.
Не быть чтобы им, в себя злое,
Сразив, он не должен пускать.

Как странно — сломавшийся часто,
Найдя себя слабже, бьёт их.
Мстит миру за боль и несчастье,
Забыв об ошибках своих.

Не всякий кто боль пережил...

Прошу мне ответить без всякой заминки:

ракета сложней или проще травинки?

Вы скажете сразу: ракета сложнее.

Она и нужнее, Она и важнее.

Она состоит из мильона деталей!

Её миллион человек собирали.

Тогда вам услышать, быть может, в новинку,

что сделать нельзя полевую травинку.

Верней, для травинки найдутся детали,

но вы соберёте травинку едва ли.

Вам даже не сделать пустяшной соринки-

кусочка от этой зелёной травинки.

Выходит, травинка сложней, чем...

Вопреки всякой логике, счастье
Нас находит, когда мы не ждем.
В удивление скажем лишь:
- Здрасьте!
Мы не сразу об этом поймем.

Этот миг несомненного чуда,
Богом истинная благодать.
Замешательство, жизни минута,
И остаток дней будем летать.

Мы о счастье порою не знаем,
А оно ведь так близко, друзья.
Мы встаем с ним, и с ним засыпаем,
Счастье - это, конечно, семья!

И женщина с изменчивым лицом,
Хранившая в коробках зеркала,
И тот мужчина, спавший под крыльцом,
Что ждал ее, сбежав, когда пришла,
И девочка с клинками точно смоль,
Что лезли, только рот она откроет,
И мальчик, что на вкус знал только соль,
И тот старик, что сам могилу роет,
И та старуха, что за ним следит
Горящими и влажными глазами…
И всякий кто порой огнем искрит,
Кормя его объятьями и снами,
Однажды не удержится… сгорит…
И, с воздухом смешавшись, полетит
Над пыльными садами и...

Писателя обидеть может всякий
Писателю все истины, слова
Писатель выкликает на бумаге
По чёрточке, по капельке себя

Он может осерчав на Дон Жуана
Послать тому гранитную скалу
А может грацию вакханку без изъяна
Создать как солнцеликую росу

Он бог для тех, кого он изувечил
Он горделивый ангел всех начал
Для Вронского, для Чацкого, для Лира
И Бога тоже он когда-то изваял

Писателю всё должно, всё подвластно
Дворцы, бриллианты, государства, острова
И женщиной он обладает страстно...

Бес в ребро попомнит всуе
долгим-долгим поцелуем.

К счастью "старого осла",
вот те на, любовь нашла!

В ложе парочкой забились
и в страстях поди забылись...

Вышло как-то сикось-накось.
Смех не смех, но всяко секс.

Так много в мире всяких правил,
А в них – колючек-запятых…
Я прежде ногу крепко ставил
Под марши истин прописных.
И в ритме головокиваний
В строю чеканил чёткий шаг…
А жизнь трубила в рог бараний
И хохотала вслед: «Не так…
Зачем тебе судьба чужая,
Где всё известно наперёд?
Свою возьми… И пусть кривая
Тебя по кочкам понесёт.
Но, может, выведет шляхами
Туда, где истин вовсе нет,
И пахнет горькими духами
Очаровательный запрет…

За обидой не видя вины,
Он её никогда не признает.
Ему чувства мои не нужны,
Он ошибок моих не прощает.

Близок мне он по крови — родной,
А по духу с ним разные мы.
Смотрит зло он как-будто чужой,
И в глазах живёт холод зимы.

А во мне сердце плачет от боли,
Но ему на неё наплевать.
В рану сердца насыпав он соли,
Будет грех мой опять вспоминать.

Как же трудно идти сквозь всё это,
Я пройду, во мне нет зла обид.
За зимою весна ждёт и лето,
Ну а сердце живёт раз болит.

В жизни...