Вставайте граф

Наделённый вечной жизнью,
Как награду смерть просил.
Он стрелялся, прыгал с крыши,
Но вставал — и дальше жил.

Он обидел сына Бога,
И познал он гнев Отца:
Будет вечною дорога,
Жизни длинной нет конца.

Вечный Жид — он вечной жизнью,
Жить устал здесь средь людей.
Без любви он, горем дышит,
Схоронив своих друзей.

Не считая уже годы,
Он свой вечный путь идёт.
Сквозь эпохи и народы,
Средь людей — один живёт.

Вечный Жид — жить вечно должен,
Где-то в этот миг бредёт.
За него...

Малыш с восторгом к маме подбегает
Слюною брызжет, радостно визжит.
Она в том лепете ни что не понимает
А он руками машет и ножками стучит.

Прошли недели, лепет стал яснее
Неугомонный, уж трактором рычит.
Все слова ждут, а он хитрее
Под нос себе бормочет, как будто говорит.

И вот однажды, крикнув слово "мама"
Вопрос ей каверзный задал.
Откуда дети? Я откуда появился?
Лукаво улыбнулся, присел и маму изучал.

В недоумении мама оробела
На ум не приходил ответ.
Взяла растеряно...

Держу за вожжи ясновидящие дали,
За горло страх несбыточных высот.
Они в такие ямы попадали,
Но,что-то двигало вперед.

Держу за вожжи все желания свои,
За горло гордость за обиженных и униженных.
Все отражения мои они прочли,
Но станут смыслом положений не решенных.

Держу за вожжи все сомнения свои,
За горло факты, их знамения.
Они одни,лишь,козыри мои,
Чтобы в ответах вставить правильно местоимения.

P.S. Мир жил до нас, и кто создал его не важно,
Пусть,даже, впереди нас ждет...

В часах настенных беспардонно тихо –
Намаялись век маятник качать.
Коптит свеча. Перед глазами – лихо,
На вид – дерьмо, но в форме кирпича.

На вес, не больше полукилограмма,
По запаху - не мирра, сто пудов.
Почём не знаю, цену знают хамы,
Что tet-a-tet устроили с бедой.

Изюма фунт давно доеден всуе,
Пуд соли не случилось разделить.
Исподтишка фунт лиха был подсунут
В карман пальто... (кому же насолил?)

Я на мели, помятая купюра
Одна с невзрачным номиналом - one.
Кассирша...

Ну скажи, почему ты не спишь,
Почему, до сих пор ты мерцаешь
В окне моего интернета...
Завтра рано вставать, новый день
Уж стучит и торопится к нам,
Он несёт суету и тревоги недели...

Каждое утро
В сумраке мутном
Он покидает свою кровать.
Каждое утро
Минута в минуту
Он командует Солнцу: Встать!

Стоны и бредни –
Убежище бедных.
Он не верит в прогнозы, он верит в себя.
Пассионарий.
Один из последних.
Штатный идеолог планеты Земля.

Вечно 17
Не разобраться
Кто тебя предал, кто просто затих.
Когда твой этнос
Уже в обскурации,
Ты – не романтик. Ты просто псих.

Мыслить – не надо!
Выкрики стада:
Он – террорист, экстремист, дезертир.
Вывод здесь ясен...

У меня есть четыре стены, вариации
мыслей из мятой желтой газетной бумаги,
модель поведения к каждому шороху, куча абстракций
и абстиненций. И все это есть, и все это надо

учесть, когда утро раздует угли и потащит
тело в обойму общего хода времени,
где часов гильотина, не зная пощады, накапает в вену
кислый раствор из подачек скромного счастья.

За мной оседает дымка души, грозящая смертью
и адским борщом на закуску, за мной разливается море
ошибок и проб, январской тоски и слабости...

Разжимает веки громкий топот мух,
Жизнь включила краски, где то после двух.
Мокнет чья то мелочь в банке из под шпрот.
Что за день, в котором все наоборот.

Вроде не ложился, но пора вставать,
Снова обманула смятая кровать.
Хрипло надрываясь, спорят как всегда,
Кто из них сильнее, водка и беда.

Ровно и бесстрастно врущие часы
Режет на закуску палка колбасы.
И играя в скуке коробком пустым
Курит сигарета, втягивая дым.

Брызгая рассолом, как заправский спец,
Лезет на тарелку...

Нет вольных на свете людей,
О воле мы только мечтаем.
Иль ради еды, иль ради идей,
Всю жизнь мы себя заставляем.

Себя заставляем поднятся с кроватей,
Всегда нужно рано зачем-то вставать.
Людей нет на свете, на белом несчастней,
Чем тех, что сумели везде опоздать.

Есть слово железное — НАДО!
Есть слово великое — ЧЕСТЬ!!!
Честь подлости низкой преграда,
Но жаль — не у всех она есть.

Повсюду запреты — так надо, ведь люди,
Стремятся зачем-то устроить бардак.
Не станет запретов...

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...