Вставай

Доброй ночи, доброй ночи, ностальгия,
Хорошо, что сегодня ты здесь.
Без тебя мы немного другие,
Забываем, какие мы есть.
Вспоминая, что было когда-то,
Нас теперь ведь совсем не узнать.
Верим мы, это молодость в том виновата,
Доброй ночи, мы вместе опять.

Доброй ночи, доброй ночи, дорогая,
Отдыхай после трудного дня.
Не могу без тебя и не знаю,
Что ты значишь сейчас для меня.
Я люблю те волшебные звуки,
Когда сядешь ты рядом играть.
И целую твои очень нежные руки,
Доброй ночи, мы...

Ветер гонит облака,
Невесома и легка,
Тени их к земле рука,
Прикоснувшись темнотой,
Приласкает мир земной.
И её прикосновение,
Дарит холода мгновение.

Вдалеке стоит гора,
А над ней звезды искра,
Ночь горит всю до утра.
Но не всем она видна,
Тем лишь, в ком не стало сна.
Чаще я её с годами,
Вижу тёмными ночами.

Вот и сон сморил меня,
В нём картины вижу дня,
И себя за них виня,
Понимаю, что опять,
Гневу смог я волю дать,
И не прав во многом был,
В общем — плохо день прожил...

Проснись, поэт! Пора вставать.
Оставь горячую подушку!
Устало солнце целовать
Берёзы ветреной макушку.
Берись, дружище, за перо!
Лови прекрасное мгновенье!
Буди к заутрене народ
И славь Христово Воскресенье!

На кухне веник мусор подметал.
На совесть он трудился ежедневно.
Любую грязь и мусор замечал,
Работу выполнял он вдохновенно.

В процессе забивался пылью сам,
Ведь напрямую с грязью он работал.
Не верил никаким он чудесам.
Он сеял то, что сам потом и лопал.

Очистившись, он в строй вставал опять,
Порядок и уборку затевая.
Не мог он, видя мусор, не убрать.
Работал он легко, чуть-чуть играя.

Чуть веточки поломаны уже
От старости, но это не помеха.
Ведь главное, что у него в...

Мне надоело всё до чёртиков...
Одна сплошная суета.
И словно кто-то тихо вторит мне...
А ты возьми... пошли всё НА!

Мне надоело небо серое...
Кругом одна белиберда.
И снова кто-то тихо вторит мне...
А ты возьми... пошли всё НА!

Вставать так рано... надоело мне...
Ведь утром так охота спать.
И снова шепчет кто-то в тишине...
А ты возьми... пошли всё НА!

И зашиваться... надоело мне...
Ведь делаю я всё не так.
И слышу голос чей то в темноте...
А ты возьми... пошли всё НА.

Ой...

Проснулся, солнце разбудило.
Вставать не хочется. Мне лень.
Но сон мне солнце опалило.
Так начинался этот день.

Сквозь полудрёму час проходит,
Другой прошел. Уже обед.
Что в этом мире происходит?
Пойду, поем сейчас котлет.

А после сытного обеда
Вновь клонит в сон, опять устал.
В сон клонит тишина, беседа.
Часа бы три сейчас поспал.

А вот и вечер. Я дождался.
Теперь легко могу вздохнуть.
Я предвкушением упивался,
Что скоро я смогу уснуть.

Чуть позже. Я уже в кровати...

Пустые глазницы окон больницы,
запах лекарств в коридорах.
В белых халатах братишки, сестрицы,
и впечатляющий шорох.

Койки-кровати в отдельной палате,
и заунывные лица.
Здесь не до форсу, отброшены платья,
и с непривычки не спится.

Страшно немножко.., цветы на окошке,
скоро опять процедуры.
Рано вставать, а ты сонная мошка,
ох, не смотрите амуры...

Жалобная тёзка, личико воском,
в пальцах комячит платочек.
Влез через двери - лучик, полоска,
другом болеющих ночек.

ДТ
26...

За окном уже день, просыпается дом,
Но вставать пока лень, все дела на потом.
Отдыхает душа и на сердце покой.
И часы не спешат, время стало рекой.

Мой январский мотив
Вновь ко мне прилетит.
Задержаться в пути
Не мешает погода.
Мой январский мотив
Все причуды простив,
Он всегда навестит
После Нового Года.

Тихо падает снег и в огнях фонарей,
Слышен радостный смех, это в нашем дворе,
Дети вышли гулять, и я вижу в окно,
Как приятно играть тем, кто в детстве давно.

Ёлка дремлет...

Сначала вставил в цапу гравицапу,
Нажал на капу - оторвался пепелац.
Пять-семь секунд космических, ребята,
И посмотрите я уже у вас.

Вот жидкость тормозная, вместо спирта,
Из пластиковой каши закусон.
Народ везде живёт слегка паршиво,
Но расслабляться должен даже он.

Планета Плюк находится в Тентуре,
Пустынна недалёкая Хануд.
Привыкнем даже в этой жить структуре.
Капиталисту нужен чей-то труд.

В эцихе многие сидят пацаки,
Чатланам не заказан вход туда,
Да, униженье, что в...

Пожалели дети Мурку,
и позвали в свой подъезд...
Постелили коврик-шкурку,
она много ведь, не съест...
Кто - что мог ей приносили
и по праву были с ней.
Так, по-детски и любили,
всё ж, в подъезде ей теплей.

В ту пору Зима сурова,
безпощадная была...
Сердце ж, детское готово,
дать ей ласки и тепла.
А родители смотрели
снисходительно на них.
Мурку в дом брать не хотели
- был запрет там на таких...

Управдому дяде Васе,
так не нравилась она...
Он здесь главный, он во власти...