Вставать

Кто-то играет на виолончели,
Но беспрестанно фальшивя все «ре».
Мерно скрипят пожилые качели.
В старом, обветренном, тихом дворе.
Август. Воскресная ждёт беззаботность.
Солнце висит над усталостью крыш.
Можно забыть, хоть на день, о работе.
Полдень. Двенадцать. Ты все ещё спишь.

Запах духов, полированный столик,
Утренний кофе, к полудню остывший.
«Нет, я не сплю. Ой! А времени сколько?» -
Отклик на голос, тебя разбудивший.
Я умолкаю. Оставлю в покое,
Сон твой. Присяду тут, с краю...

Ветер. Снег глубокий. Степь укрыта мглой.
Путник одинокий средь стихии злой.
Ходит он по кругу. Сердце сжала боль.
Разыгралась вьюга - видимости - ноль.

Словно подкосило. Он не чует ног.
Вьюгой обессилен, до костей продрог.
Нет пути до дому. Замерзает он.
Холод, боль, истома, призывают сон.

Грезится, как в детстве санками возил
Хворост из лесочка по речному льду.
И, как по колено утопая в ил,
Карасей ловил он за селом в пруду.

Весело купалось с хлопцами в реке...

Никогда, никуда не отпустит любовь
Хоть не раз по частям уже клеились раны
Затаит лишь дыханье, остывая от слез
И продолжит свой путь по дороге обманов
Никогда…. В никуда от тебя ухожу
Не устав еще быть твоей тенью
Я любви у тебя как пощады прошу
Не вставая с коленей
Я ведь знала. Обман,
Значит снова страдать,
Но мне хочется этого яда
Я с тобой лишь на миг научилась летать,
Чтоб всю жизнь потом падать и падать

Старый-престарый волшебник –
Маг Огня, поклонявшийся звездам,
Жил в глухомани забытой,
Напрочь окутанный лесом.

Ночами поленья в камине
Трещали и искры взметались;
И книги листая толстенны,
Впитывал знания силу.

Отрезан от внешнего мира
В молчании мрачном, бездонном,
К отшельничей жизни привыкнув,
Внимал он лишь шороху мыслей.

В пучину миров погружаясь,
Старался проникнуть в тот смысл,
Что духом и плотию движет;
Цель времени бы сыскать…

Чтоб выйти из круга земного...

Иль знаете люди, что за новина –
Матерь Божа родила Сына
То Всевышняя воля.
Пастушки с поля
Раньше всех пришли
В яслях, на соломе, Господа нашли
В небесной высоте, звезды мерцанье
Волхвы мудрейшие, увидев знак
Дары с собою взяли и созерцая
Пустились в путь сквозь полный мрак
Высоко, над Вифлеемом разошлись облака
И ангельского пения полилась река
Анёлы летают, трубами играют
Христа-Бога прославляют
А во дворце свирепствует гневно
Ирод лукавый, издавая приказ
«Вы моё войско...

себя от холода страхуя
всегда включал в машине печку
и был настолько безупречен
что с ним сверяли календарь

когда он пялился на ходики
то те вставали неуверенно
когда фонарь барон разглядывал
мигал застенчиво фонарь

он появлялся лишь по пятницам
здоровьем сильно озабоченный
он появлялся лишь по пятницам
с пакетом снеди за спиной

когда еду на стол выкладывал
давилась ты слюной признательно
когда за стол садились рядышком
то пахло рыбой заливной

привычка...

Я работаю, как вол.
Отпахал, домой пришел.
Есть хочу, мне стимул нужен.
Говорю жене:"Где ужин?"

А из комнаты в ответ:
- В доме даже хлеба нет.
Хочешь жрать?! Я так и знала!
В магазин сходи сначала!

Заодно купи и чай!
И собакой погуляй!
Да не стой, как пень, в прихожей!
Мусор вынести ты можешь?!

Пес хрипит на поводке,
С мусорным ведром в руке,
Выхожу. Холодный вечер.
Глядь, сосед идет навстречу.

Поздоровался со мной.
Тоже мокрый, тоже злой.
Рядом пес бежит лохматый
И...

В краю, где я вырос, я море любил -
Огромные, страшные волны!
При штормах всегда я на пирс выходил.
Безлюдным был берег… безмолвным...

Лишь чёрные волны катились на пирс -
Дрожали и рвалися достки!
И страшной стеной вдруг вздымалися ввысь!
Ужасен удар их был хлёсткий!

Но я убегал, уклоняясь от брызг,
Вперёд и на край - где открытое море!..
И новые волны - неслися на пирс
В кипящем и грозном просторе!

И снова бежал я от страшных валов
И смело вставал посредине…
Могучая сила...

Чищу свой пистолет,
красивый такой, блестящий.
у него чёрный цвет...
что говорить, он настоящий...

обойму вставил, зарядил,
вышел на улицу и кого-то убил...
ни зачто, просто так, из-за денег;
убийцца я и это мой берег!

А помнишь ты, как ночью, иногда
Поэт с горящими глазами
Творенье новое читал,
МерЯя комнату шагами?

Как все вернейшие друзья
Сбирались в круг, ему внимали
И по прочтению стиха
Вставали и ... рукоплескали.

Написанное дерзко, вслух
Порой произнести боялсь.
Ведь вольнодумцы испокон веков
Правителями грозными карались.