Времени цветы

Когда у нас были глаза цвета солнца,
На высоте, где останавливают часы,
На ярмарке великих уединений
Мы смотрели друг на друга, не находя глаз.
В те семь дней и ночей на краю себя
Сколько весило одиночество в наших стихах?
Задолго до тела, в возрасте души, мы изобрели первое слово.
Слово, которое всегда в ожидании голоса...

Воспоминание о дожде ещё не написано.
Там, где жизнь длится лишь несколько царапин на песке,
Там, где мы любим свою память,
Там, где всегда она оставляет в нас...

Яков Есепкин

• «Есепкину удалось достичь такой степени и такого уровня совершенства текстов, их огранки, что написанное до него практически полностью нивелировалось. Таким образом, к примеру, сравнялись между собой четверка Серебряного века (Ахматова, Цветаева, Пастернак, Мандельштам) и одиозные сочинители прекрасной советской эпохи, как, впрочем, и постсоветские авторы, наиболее активно тиражируемые издательским сегментом.»
В. Розинский

Портреты юдиц в диаментной цвети

Семнадцатый...

Белой россыпью цветы,
На поляне.
Буду я и будешь ты,
Нас — не станет.

Меж цветов плакун-трава,
Росой плачет.
Над ней неба синева,
Взгляд незрячий.

В небе синем облака,
Белой ватой.
Гонит ветра их рука,
Вдаль куда-то.

След наш стал плакун-травой,
Меж цветами.
Грусть разлуки рос слезой,
Между нами.

Белой россыпью цветы,
На поляне.
Ох, не верьте сну мечты,
Он обманет...
Марковцев Ю.

Грохот города.
Мы одинаковы.
Прячем головы
В створки раковин.
Мы закрытые,
Замурованные,
Позабытые,
Зачарованные.
Существуем мы
По инерции,
Измеряем жизнь
Килогерцами.
Ищем радости
И взаимности,
Безопасности
И стабильности.
Год за годом
Мечтаем, мечемся.
Забываем
О человечности.
Вместо лиц
Одни пятна белые,
Все размытые
От безделия.
Искаженные
До безумия.
Далеки от
Благоразумия.
Ненавидим
Без исключения
Всех за наши
Зло-приключения...

Тень тополей на дороге,
И бабочка-однодневка -
Мой проводник.

Завершили стрелки полный оборот,

день промчался быстро и пришел черед,

синей, звездной ночи, сладким, добрым снам,

тело отдых хочет... И отбой - делам.

В уголке потерпит тихо суета,

и бразды правленья темная пора, приняла,

и будет, до утра царить,

по мечтам и сказкам, снова нас водить.

Открывать лазейки в странные места,

поднимать завесу в прошлые года.

Может, мы заглянем, через много лет

в день, который будет... И, найдем секрет.

Ну, а коль не встретим , что...

Бодро секунды стекают песочком,
Миг!.. и песчинка ушла навсегда…
Скачут галопом по жизненным кочкам,
Где-то в них счастье, а где-то беда.

Длинную очередь строят минуты –
Зал ожидания вечно забит…
Каждая личные видит маршруты,
Быстро родится, зажжётся, сгорит.

Гордая поступь чертой циферблата –
В силу вступает размеренный час…
Братьям своим эстафету заката
Передал тихо, поник и погас.

Сутки ликуют ночами и днями,
Светом поманят да тьму подадут,
В памяти дышат красот островами...

Время. Резкий зигзаг…
Заболоченный лес,
Черной пастью овраг,
Как хохочущий бес.

Сердце сжалось в комок –
Невесомости дань.
Вихрем кружит поток.
Рвется памяти ткань.

Помнишь то, что не знал,
Или знал, но не ты.
Небо, крошево скал,
Дрожь, прыжок с высоты.

Что за этой чертой?
Без прикрас, словно наг,
Мир. Чужой или твой?
Время. Резкий зигзаг…

Лопнула и зазвенела струна - полночь.
Время замерло и...осыпалось белой пылью,
и осталось
на деревьях,
кустах,
камнях.
Стоячая вода вечности.

Из кирпичей минувших дней
возводит время стены храма,
и колокольных звуков гамма
становится слышней, слышней…

Приходит срок, и этот звон
нас беспокоить начинает
тем, что, увы, напоминает
о быстротечности времён.

В тоскливый звон колоколов
мотив вплетается печальный
и гомон тризны поминальной –
поток из чёрных, мёртвых слов.