Временами

Кто мы ?
Временные хранители золота ?
Нет-
Мы времени творцы !
Посмотри сегодня в завтра,
Ты слышишь ?
Ровный пульс Земли ...
И с ним ,синхронно
бьется твое сердце ,

Доброе сердце Любви !

скандалят скабрезничают изводят капризничают
слюнявят словами, душащими правду
в коей цветными путями ища ошибку
желаемое всегда видно в призме желаемого

теплым взглядом в незнакомом лице
отлучаются отстраненные мысли по поводу
всевидящего лика случая встретившихся

во власти быстро сменяющихся планов вкрадывается заблуждение
не надлежит думать насквозь о человеке
даже самого себя ты толком не ведаешь

самопроизвольно наблюдавшими идиллию разрушениями
эгоистичности своей отражения...

В басе бубна бушует бременность.
В бреши бестии бесстрашно сныщут.
Сны снуют в бермудском бремени.
Фрески времени бессмертно свищут.

Словно в качестве безвременья рискуя
Своим безумством выплеснуть границы,
Градации своей безвременности естествуя
Безветрием времен естественностью выйти.

По воле улицы шагают головы,
Глазами славными смотря на голубя,
Губами грузными касаясь гласности,
Глася глаголами гласкальной живописи.

Сарказм срамного, сакральность скромного.
Двусловие...

Я посетил одну тусовку, -
Однофамилец мой, - с иголки,
Представил книжицу стихов,
С названием "Беседы с Богом"!
Перед честным Руси народом
Читал Геннадий Русаков.
Поддержанный "Союзом братии",
Под знаменем союзным "Знамени",
Чайный собрал, писак(!), салон...

В Кривоколенном переулке,
Пристанище Котов и Мурок,
Чистых, по прошлому, прудов,
Как бы на мёд слетались Музы,
Отнюдь, не к чаю, - на Содом,
К дурманящей сознанье узе,
В фантасмагории «союза»,
"Мастер", изяществами слов...

В послеполуденную пору
На диком пляже городском
Зной уступал воды простору
И тешил праздных липким сном.
Не властвуя лишь над заботой,
Не многих что на думы отвлекла,
Кое - кого опутала работой,
Да ребятишек любопытством извела.
Один, оставшись без надзора,
Малец подвижный лет семи,
На крабов вел охоту споро.
Как вдруг, судьба его возьми,
Нащупав что - то под камнями,
Извлек предмет на белый свет.
И был флакон то с письменами,
Забытыми давно в глубинах лет.
И взрослый был бы...

Наступила любовь,
И запели, задергались вены,
И отлаженный мозг захлебнулся в горячей крови.
Щепетильная гордость упала, хрипя на колени,
И скукожилась воля в присутствии этой любви.
Покатилась любовь безнадежной Сизифовой глыбой,
Увлекая за собой застарелый житейский базальт
И ломает меня, мои белые крылья на дыбе,
Моей голой душой, подметая холодный асфальт.

Небо красит коней по осеннему в серые масти,
От жестоких ветров кони плачут холодным дожем,
Наступила Любовь без капризной...

Где вы, Далекие ?
Где вы, Родные ?
Там где все точки и запятые ?
Там неустанно колеса стучат,
времени нет ехать снова назад.

Где вы , Успешные и Непослушные?
Волосы русые, косы длиннющие?
Где вы , Влюбленные, руки сплетенные?
Взглядом зовущие, до утра не уснувшие?

Кто вы , Несчастные?
Кто , Хохотавшие?
В жизни иной?
А быть может,
Вы – счастливы?

Мы все вдогонку
за вами отправимся.
Каждому – в срок.
Нелегки эти правила.

Как ТАМ нас встретят?
И кто нас поймет?
В жизни...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Под вуаль глаза уставшие спрятала бы,
И плакала о тебе, на виду у толпы.
Не модна вуаль во времена здешние,
А были когда-то неспешные
Лошадиные и в основном пешие.
А нынче мода на женщин,
Даже не ломовой породы,
Просто кукол нарисованных,
Вумен бизнеса - даже не рифмуется,
Холодно и расчетливо тусуется
Очередь претендентов на любовь,
Со взгляда шестого, торгуется,
Выменивается, к дивану примеривается.
Заблудилась во времени безбрежности,
Любовь женская, не нужная,
Нищенка досужая...

Окаменел навек в устах бойца атаки клич.
Здесь о войне травою тихо зарастает память.
Замшелый постамент, кровавой раною – кирпич.
Лишь помнит мертвый всё, войною опаленный, камень.

Бетон трухой осыпался со склоненных знамен,
И, на когда-то крашенных под мрамор кистью плитах,
Не разобрать уже затертых временем имен,
Тех, заслужили жизнью кто быть в золоте отлиты.

Помыслить страшно! Господи, да сколько ж было их,
Бездумно брошенных бездарными в войны горнило,
В распыл врагу...