Вранье

Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?
Скажите, долгая старость - награда или расплата?
(Пабло Неруда)

Я когда-то любил поедать эскимо,
или корчить «ужасную рожу».
Хорошо бы при этом коситься в трюмо,
что зеркалило рожею тоже.
Отражалась довольная рожа моя –
щёки липкие от шоколада.

Полюбуйтесь, родители, вот какой – Я!
Что еще в этом возрасте надо?

Счастье - есть, я могу вам легко доказать:
ты - при деле, ты - любишь, ты - нужен!
Да какое там спать, коль...

Этот мир – огромная ловушка,
Для недостойных Света душ,
Для злых, корыстных и лукавых,
В которую попалось тьма народу уж.

Но, видно, в том и кара для неверных,
Жить среди зла, насилия, безверья,
И умирать, и вновь перерождаться,
Там, где люди любят зажираться,
В том облике, который своей жизнью заслужил,
Кто человек, кто зверь, а кто растенье,
Лишь единицы переходят в Совершенный Мир,
В итоге, каждый по заслугам получил.

Жить среди зла придётся до тех пор,
Пока не станет...

Я стою совершенно одна
В этой злой и холодной пустыне.
Ты бросил меня, я тебе не нужна,
Я стою на ветру обессилив.
Нет эмоций,
Нет слёз ,
Нет вранья -
Я одна - эту ношу мне не осилить,
И окутав меня, вся крамешная тьма,
Ничего изменить уж не в силе
И любви больше нет, ведь она просто бред,
Сумашедшим она развлеченье.
Не терпите её, она даст вам своё,
Только вам не к чему эти муки.
Позабудем любовь - и сожём её вновь,
Но лишь сердце её не забудет.

Там, где солнце встаёт, разливаясь за край,
Где величье и мощь Океана,
Средь природы красот жил один Самурай,
Не терпевший вранья и обмана.
Был отчаянно храбр, безрассудно жесток,
На Сибирь, совершая набеги,
Хорошо, что Урал, прикрывая Восток,
Чужаков не пускал на ночлеги.
Как-то раз рыбаку дал он денег взаймы,
Через год, ожидая возврата,
Чтоб того уберечь от сумы и тюрьмы,
За добро – наступила расплата!
Не дождавшись его в обозначенный срок,
Самурай на коня и в дорогу,
Вышли мама...

Смейся от радости захватывающей и накрывающей волной,
Смейся от счастья мимолетного и редкого,
Смейся от смеха, от улыбок вокруг,
Смейся смотря на солнце, от того, что он сегодня есть,
Смейся от боли, от удушливой обиды,
Смейся от слез, льющихся без остановки,
Смейся от тошнотворного привкуса вранья,
Смейся от предательств, Смейся¬ от боли,
Смейся всегда, на зло врагам и вопреки всему

Среди великих был он мал,
Среди пигмеев , он велик.
Тем кто сильней, он угождал,
К тем кто слабей был зол и дик.

Он хитрый ум в себе имел,
Желая власти, к ней стремясь,
Её добиться он сумел,
Вранья и лести не гнушась.

Сам не умея жить иначе,
От всех лишь ложь и подлость ждал.
Ведь путь наверх его оплачен,
Тем, что он лгал и предавал.

Вокруг себя он робких ищет.
Тех, кто усужлив с ним и тих.
А тех кто сердцем смел и чище,
Обходит — ненавидя их.

Портрет уродца — я согласен...

Напиши мне стихи,
Напиши мне стихи не плохи,
Не эссе, не роман,
Про божественный план,
Про старуху- проруху,
Про жизнь и разруху,
Про меня, про себя,
Про порнуху…

Напиши мне донос, на меня,
Подари мне хромого коня,
Не оставь себе дня без вранья,
Задуши ты меня…

Ничего не пиши от души,
На верёвку смени ты коня,
И накинь ты её на меня,
И Музу в себе задуши…

16.11.2010 г.

На карте земной, разноцветной узорчатой скатерти,
Не сыщется место, где бедных не слышится плач.
С времён стародавних прописана Правда на паперти,
А слуг её верных кромсает на плахе палач.

Прикрыв преступленья в церквах показными поклонами,
Что в шмотках заморских, что в ризах священных – одно,
Бесовская рать исчисляет себя миллионами,
Хоть есть у них сердце, но зренья оно лишено.

Клевретам Вранья вся забота – умножить количество
Гнилых ассигнаций в распухшей пиявке-казне...

Когда вокруг позор и мрак,
Когда удушливо-темно,
Когда владеет нами враг
И счастья в жизни не дано,

Для нас, стремящихся постичь
Смысл жизни, тайны бытия,
С самих Небес ниспослан клич
В эпоху боли и вранья:

«Крепитесь, Божии сыны,
Земной судьбины не кляня.
Вы на мгновенье рождены,
Как искры Божьего огня.

Те искры породят костёр,
И в пепел обратится зло.
Ваш жар и светел, и остёр,
И Небесам от вас тепло».

Выхаркивая легкие, до одури, до колики ,
Деремся с дурой-совестью, что голос подает.
И, не приемля подлости, прожевывая горести,
Собрав остатки гордости мы прем на эшафот.

Мы - голые и страшные, враньем обезображены,
С непониманий язвами, с обидой через край.
Замызганные бранями себя признали тварями,
И раз не сдохли сами мы - играй, палач, играй...