Врач

Я обнимаю необъятное, вздыхая в сердце снегопада Майи.
Я свою смерть рукой ласкаю в несуществующем межвременном краю.
Пересекаются пространства и внедряется анархия,
И хаос эксклюзивной бездны заполняет пустоту.

Пустота моего сердца - панцирь духа бестелесный,
Бронированное Солнце в небесах моих сквозит,
Я родился в миг чудесный монстром торжества прогресса
И насытился энтропией, поглотив прах черных дыр.

В моём духе - пустота, необъятное пространство.
Время засыпает в трансе...

Девушка в больнице умирала.
Не рыдала, не кричала, не стонала,
Лишь глаза ее, полные печали,
О конце скорейшем умоляли. У ее больничной белой койки
Плакал парень в выцветшей футболке.
Плакал парень горько, безутешно,
Но в душе его жила надежда,
Что скрипнет дверь, врач войдет
И тихо сообщит:
«Не волнуйся, .... будет жить!»
Будет жить любимая .... !
Но, роняя слезы на подушку,
Над кроватью медсестра склонилась
И лицо ей простынью накрыла.
Тихо опускается солнце на...

Вселился бес в блаженную,
А может дьявол лично:
Разбила телевизор,
И исторгает вой.
Понасмотрелась конкурсов,
И чокнулась вторично.
И мать заела поедом:
« Вези меня в Плейбой!»

Сбежалися старухи -
Насилу зачитали.
Утихла, съела плюшку,
Понюхала траву.
Утихли и домашние,
А утром только встали -
А на столе записка:
« Уехала в Москву».

То ли младший Рейган из Плейбоя,
То ль из Голливуда эмиссар -
Увезли блаженную с собою
За грудь её, за странные глаза…

Увидев горы-груди...

Давай не будем говорить о грустном,
Нам счастье улыбнётся, только жди.
Любовь двоих – великое искусство,
Оставим боль и ссоры позади.

Разлука тяжела, но время – лекарь.
Уйдёт тоска, и раны заживут.
Жизнь, словно врач, услужливый аптекарь.
Дороги жизни к счастью приведут.

Похоже, мы его теряем,
Так врач медсёстрам говорил,
Так много знаний вроде знаем,
Но есть моменты, где без сил,

Мы отпускаем человека,
В другую жизнь, и путь иной,
И закрывая молча веки,
Мы соглашаемся с судьбой.

Что там наверно будет лучше,
Красивей, чище и добрей,
И нам, конечно, будет скучно,
Что мы не с ним, что он смелей...

Чем мы, которые боимся,
Переступить через черту,
И с каждым разом только злимся,
То на судьбу, то жизнь не ту..

Похоже, я тебя...

Серьёзен врач и непреклонен Молох!..

В чем я виновен?!
Объясните мне!
Я - боль, я - тень,
я – еле слышный шорох,
я - свет звезды,
растаявшей во мгле.

Я не рождён! Я извлечен из чрева
той, что не стала
всех людей родней!
Прозрачное истерзанное тело
пусть будет сниться матери моей!

За ней он будет следовать повсюду –
печальный взгляд
моих незрячих глаз.
Я - Иисус, взглянувший на Иуду,
в последний раз,
в последний раз,
в последний раз.

Привычно одиноко и холодно немного
Туман и мелкий дожь... так хочется уснуть.
И в окна грязной тенью бросается дорога -
Ах, уведи меня хотя б куда-нибудь!

И в сеть, в слова бегу. Ночь. Веки не сомкнуть,
И все, что есть внутри, стремится стать острее,
Что б тьму и пустоту вокруг других проткнуть,
Как врач движеньем точным, но нежнее.

И с каждым днем вы все дороже и нужнее
За масками глаза, все в поисках порога
И с каждым днем весна мне кажется вернее,
И с каждым днем во всем я...

Своей улыбкой, странно-длительной,
Глубокой тенью черных глаз
Он часто, юноша пленительный,
Обворожает, скорбных, нас.

В ночном кафе, где электрический
Свет обличает и томит
Он речью, дьявольски-логической,
Вскрывает в жизни нашей стыд.

Он в вечер одинокий - вспомните,-
Когда глухие сны томят,
Как врач искусный в нашей комнате,
Нам подает в стакане яд.

Он в темный час, когда, как оводы,
Жужжат мечты про боль и ложь,
Нам шепчет роковые доводы
И в руку всовывает нож.

Он на...

Обижайтесь и злитесь,
И думайте всё, что хотите,
Но почти что полгорода нашего я не люблю.
Внешне люди приличные все.
А поглубже копните –
Крокодилы, мартышки и зайцы.
И львы – во хмелю.
Страшно даже сказать,
но процентов, наверное, тридцать
Наших русских людей не люблю.
А быть может, и все пятьдесят.
Раболепье и зависть.
И трусость поганой мокрицы,
Да «авось», «как-нибудь» и «небось».
Хаты с краю стоят.
Если дело коснётся до личного –
выгрызут, вымолят.
Если дача своя...

…Все засранцы, все нахлебники -
Жрут и пьют, и воду месят,
На одни, считай, учебники
Чуть не рупь уходит в месяц!
Люська – дура заневестила,
Никакого с нею слада!
А у папеньки-то шестеро,
Обо всех подумать надо –

Надо и того купить, и сего купить,
А на копеечки-то вовсе воду пить,
А сырку к чайку или ливерной –
Тут двугривенный, там двугривенный,
А где ж их взять?!

Люське-дурочке все хаханьки,
Все малина ей, калина,
А Никитушка-то махонький
Чуть не на крик от...