Вперёд ногами

Сквозь Вечность тянется прямая,
В разрезе точку подарив.
В пространство плоскость превращает,
Движеньем мир, в нём наследив.

В трёх измерениях живущий,
По срезу времени идёт.
Его прожить стараясь лучше,
Всегда в нём движется вперёд.

Мы время выдумали сами,
Ему власть дали над собой.
Жизнь измеряем мы часами,
И все спешим, забыв покой.

Шагнуть во время вбок пытаюсь,
Чтоб бег вперёд остановить.
В нём плоский, но я всё ж стараюсь,
Отрезок в нём свой шире жить.

В нём плоский...

Зимовьё в тайге пургою заносит
И не выбраться наверх ни хрена…
Так давай закурим друг папиросу,
На двоих она осталась одна!

Здесь темно и спичку я зажигаю,
Хоть совсем недолго спичка горит.
Ты уйдёшь вперёд когда-то, я знаю,
Хочешь, даже заключим мы пари?

Позабудь свои на время вопросы,
Мне совсем твоя душа не нужна.
На двоих разделим мы папиросу,
Папироса ведь она не жена.

Свой секрет тебе открою, как другу:
Я остаться здесь навеки не прочь,
Полюбил я беспокойную вьюгу...

Над широкой над рекой
Светит радуга дугой
И спускается, ну прямо,
Под окно ко мне домой!

А от радуги дуги
Льются в сторону круги,
Будто манят за собою
Прыгай только, да беги.

Красный, синий, голубой
Выбирай себе любой
И вперёд, вперёд за солнцем
До него ж подать рукой!

Над широкою рекой
Гнётся радуга дугой
Прыгнул я, и жёлтый обруч
Очутился подо мной.

Я по радуге бегу,
Улыбаясь на бегу,
И нарадоваться этим,
Этим чудом не могу!

Будто к нам она с иконы
Божьей матерью сошла,
По своей земле исконной
Нищей по миру пошла.

Пробираться на ощупь.
Всё вперёд идёт, вперёд.
На судьбу свою не ропщет,
Да и милости не ждёт.

Опирается на посох,
Из груди и хрип и свист.
Силует как знак вопроса
Над дорогою повис.

Что ещё там дальше будет?
Где найдёт она ночлег?
Но идёт наощупь к людям
Старый божий человек.

Очень медленно ступая,
Выражая боль и грусть,
Ходит женщина слепая
По твоим дорогам Русь.

Прорывались вперёд - начинаем с конца:
Повелитель в гареме лютует…
Господин Абдула, не увидев лица
Твоего - космонавт не стартует.

Оказались в дыре, прорываясь вперёд -
Флаг торговый над мачтою вьётся…
А таможня даёт, а таможня берёт -
Всё, как есть, на Руси продаётся.

«Свобода» - это блеф!
. . . . .
«Свобода» - это гнёт!
. . . . .
«Свобода» - есть крючок,
. . . . .
Толчок ли для цунами…
. . . . .
Не заводи мотор -
. . . . .
Не то сейчас рванёт!
. . . . .
Но завели мотор...

Бесшумно снизу я начинаю путь.
Наверх к добру, любви и пониманью.
Как будто кто-то указал мне путь,
И дал мне силу для любого начинанья.
Идя ко свету, я получаю шанс,
Подняться до любви к тебе,
А также к миру в целом.

Я попросил у Бога доброты,
И получил ответ: "Бери!
Наполни жизнь прекрасным светом”.
Но чем я отличился от других?
Задал вопрос я этот Богу.
"В любви моей вы все равны”,
Пришёл ответ с верховного престола.

"Благодарю тебя за подвиг твой,
Идёшь...

Я достану с неба звезду,
Но её тебе не отдам.
Ты попросишь — и я приду,
Не попросишь — приду я сам.

О любви мне песен не петь:
Эта песня — не о любви!
Ах, как много нужно успеть,
А потом... зови — не зови!

Кто-то скажет — не верьте им! —
Что звезда — одна на двоих:
Человек — он всегда один,
Даже если — среди других.

Люди ЗДЕСЬ — точно звезды ТАМ,
Среди звёздных дорог и троп.
Ах, как мало осталось нам,
А потом... потом хоть потоп!

Ты сорви звезду — для себя,
А себе — я...

Звёзды в небе лунном,
Ярче и крупнее.
Жить здесь людям трудно,
И здесь нет деревьев.

На Луне здесь люди,
Строят космодром.
Как построят будет,
В Космосе им дом.

Люди эти смелые,
Дерзкие умом.
Не болтают — делают,
Будет космодром!

В Космос выйти рвётся,
Вдаль, к иным мирам.
Тот кто сердцем звёзды,
Зажигает сам.

И пока такие вот,
Есть на свете люди,
Двигаться всегда вперёд,
Мир, вперёд лишь будет!
Марковцев Ю.

Зинка, получишь, не балуй, диета, это
всё, основа, продвижению вперёд, а кот,
поймав ту мышь, он есть не стал, жирна,
была, та тварь, а у кота цирроз, вот-вот
начнётся, от жирной пищи и сметаны,
что крал с горшка у тёти Клавы, соседки,
та, что лучше всех готовит, от этого все
беды, печень водит, то вправо, то вперёд,
пульсирует она, от этого болезни, ерунда,
подумал кот, пойду, напьюсь, я с горя, пусть
хуже будет, эта воля, совсем расстроилась она,
а делать, что прикажешь, такова...

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...