Впервой

Я тихо шел по переулку
Под пенье звонкое скворцов,
И вспомнил вдруг твою фигурку
И юное твое лицо.

И вспомнил, как у той калитки
Вдруг захватила нас гроза,
И как промокли мы до нитки,
Примерно двадцать лет назад.

И в дом зашли мы обсушиться,
А там впервые обнялись,
И улыбнулись наши лица,
Ну, а потом тела слились.

Потом друг другом напивались
Под пенье звонкое скворцов.
Неделю мы не расставались,
Не выходили за крыльцо.

Пускай потом не получилось
Нам чувства сохранить...

я слышу вновь мелодию твою
она впервые моего коснулась сердца
и я ее уже люблю невольно слезы лью
она божественна не повторима
о милый моцарт как же ты далек
и в тоже время близок
мелодии твоей живительный глоток
я пью тебя благодарю

Мне бы дверь открыть, и тебя увидеть
Чтоб от сердца тяжесть отлегла.
Я умею многое предвидеть,
Но такого я предвидеть не могла.

Мне бы дверь открыть, и впервые
За последний месяц улыбнуться.
Тяжелей любовной ностальгии
Только в ночь уйти и не вернуться.

Мне бы дверь открыть, и без сил сползти
На пол по дверному косяку.
Жизнь опять в миг развела пути,
Я опять смириться не могу!

Видимо, сильнее, чем обиды
Память о частичечке любви…
Были б силы, были бы забыты
Руки, губы...

В дорогу... Надежда, веди!
Оставшиеся, поднимите
Бокалы за тех, кто в пути...
И ждите. Молитесь и ждите...

Ян Налепка

Летят года над тихой Садгорой...
На кладбище среди мещан окрестных
Лежит, дождем оплаканный, Герой
Советского Союза – не из местных...

Ян Налепка – словацкий капитан,
А ранее – учитель в школе сельской...
Смерть на войне гуляет по пятам...
Он, мертвый, горд: от пули пал немецкой.

И это означает, что врагу
Не шестерил, не заключал с ним сделку....
В упор...

Мы радости наши боимся порой,
А вдруг ненароком заплачем,
Нам кажется, свет закрывают горой,
А там - ничего и не прячут.

Но, вдруг, на рассвете, проснувшись один,
Ты, словно, впервые родился.
И вот уж немало сверкает седин
Но что в этой жизни добился?

Кого ты Любовью своей окрылил?
Кому подарил своё сердце?
А может быть, просто не жил, а следил,
И некому рядом согреться.

Мы радости наши боимся порой,
А сердце, увы, обрастает корой.

Прабудись дитья гоненья
Приоткрой душу сваю
Жизнь как сон проходит в упаенье
Вещим сном текущим на яву

Пробудись стрехни с себя весь пепел
Снег встрехни со сваей голавы
Если ты ещёмир невозниновидел
Так чтоб невозниновидеть не любьи

Шаг ты сделай прямо к росвету
Голову сваю подними
Но неверь,не верь ты вечнаму ветру
Чужой аслепитьельно мгновенной судьбы

Пасматри на руки леденые
Обогрей их дыханием сваим
Улыбнись поняв что впервые
Солнце светьит льиш глазам тваим

Пусть...

Я эту нищенку впервые
вчера увидела в метро:
глаза когда-то голубые,
когда-то модное пальто.
Она подачкам не крестилась
и не желала долгих лет…
На старой шее жилка билась,
мок на коленях жалкий плед…
Но столько было в ней страданья,
стыда - все видно по лицу-
за то, что просит подаянье
на жизнь, идущую к концу.
Она сидит в последнем платье,
она - ровесница вождя
и мокнут деньги на асфальте
от равнодушного дождя.
Весь город в лужах, город тонет,
она сидит и ждет...

обратый путь в глубь себя
подзобита стала в картье жизньи ее тропа
вся мхами заросла кагбудтобы века
на нее не вступало моя стопа

не шол туда твердья не та пора
зачем мне древние зеркола
ведь та строна была дона
лишь времинем и зеркола тье лишь еЁ глоза

в них нет тепла
от приломляемого света
не почувствовать дыхание довно угасшего ветра
не росплакатса как впервие услышав о кровьи нового завето

зеркала , ночь так длинна,
я иду к вам , вглубь самого себя
осветитье путь прошлим...

Я вспоминаю вас с грустинкой
Забыть поверьте, не могу
Весну с девчонкою былинкой
Дарующей сирень в саду

И утопая в чувствах нежно
Я краткий миг боготворю
Цветущий робко безмятежно
Впервые в майскую грозу

И каждый год в пору цветенья
Когда сияет грозой дождь
Прошу у радуги прощенья
Росу, сплетая нежно в гроздь

Но в испареньях кружевами
Искрит прощанья первый вскрик
Застывший образ пред очами
Поет из сердца как родник

Финал. Небеса молчаливы и хмуры:
Ни слёз, ни венков, ни прощальных речей –
О вкладе поэта, о силе культуры…
Здесь каждый – никто, и здесь каждый – ничей!

Отсчёт. Замедляет движение стрелка.
На внутреннем счётчике близко к нулю.
Стоит колесо. И не вертится белка.
Уснула. А я вхолостую рулю…

- Безумен! – кричит недалёкий священник,
А Пётр возмущённо грозит кулаком…
Свободен! Впервые не раб и не пленник;
Сквозь пальцы – их всех – пропускаю песком.

Мелькают внизу города и лощины...