Возвращаться домой

изобилием июньского солнца
задыхается дневная палитра,
я сижу у воды…
васильковым небом пресытив
медленный взгляд…
только ты,
моя радость лесная,
изумрудный фасад
тенью ветреной
наземь кладешь
и питаешь иссушенный полдень…
рябью водной
сливается мысль…
но Улисс
уже
не вернется домой…

В доме моём бродит сквозняк,
А на стене плесень.
Я, от тоски, закурю-ка косяк,
Да затяну песню.

В сердце моём переполох,
Не передать словом.
Я подавлю горестный вздох,
И затянусь снова.

И 20 лет бродит сквозняк,
И 20 лет – плесень.
Но до сих пор я курю свой косяк,
И, нате вам, - песню.

Нежданно и негаданно в дом пришла Разлука.
Слоняется бесцельно весь день туда-сюда.
- Грусти и печали верная прислуга,
Скоро ль уберёшься раз и навсегда?
Ты с невинным видом и с немым вопросом
Якобы участливо смотришь мне в зрачки,
Но с каждым днём ушедшим
словно пылесосом
Высасываешь душу, берёшь её в тиски.
-Я не виновата! – гостья отвечала –
Три квартала надобно тебе, дружок, пройти,
Чтоб в конце четвёртого меня уже не стало.
Три всего квартала. Полчаса пути!
Что ж сидишь ты...

Меня не терзают сомнения,
Бояться Я уж перестал
К чему эти все сновидения,
И кем в этой жизни я стал

И вечна ли жизнь вообще,
Влияет ли мысль на мир,
Существует ли память в Душе,
И как вещать Бога эфир

Сейчас поиграю Я в жизнь,
Затем Я возьму и уйду,
Туда, где Душой буду жить
Туда, где я Дом свой найду...

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты...

Постарел мой детства дом.
Я здесь не был много лет,
Но все так же над прудом,
Солнце свой купает цвет.

И все так же по утру
Серебрит росой ковыль,
И в небесные луга,
Белезною дышит синь.

Много лет прошло с тех пор,
Как ребенка долгий плач.
Помню я сосновый бор,
И заутренний калач.

Помню бабку по утру
Пред иконаю склонясь,
За нелегкую судьбу,
Богу,верою молясь.
***
А теперь здесь гниль и сырость,
Как печаль свою унять?
Мне порой ночами снилась,
Моя детская кровать...

Скоро стемнеет. За редким забором
Прячется стылая тень.
Сонно мечтает о лете нескором
Серый
чахоточный
день.
Ветер, туман на клочки разорвавший…
Старый родительский дом,
Ни для кого из нас так и не ставший
Светлым
уютным
гнездом.
Помню, как дорог был ты когда-то,
Мамы согретый теплом.
Самое доброе втоптано. Смято.
Ядом
пропитан
и злом.
Сердце от зимнего холода сжалось -
Знаю, что не обернусь.
В памяти тоненькой льдинкой осталась
Светлая,
лёгкая
грусть.
Ты...

Однажды шел по улице домой,
Сверкало солнце в небе на заходе,
Шагал неспешно и махал рукой,
В одежде, что уже не в моде,

Вдруг на березу плюхнулась ворона,
Помяла на ветвях листву и закачалась крона,
«Ах, неуклюжая тетеря,
Как можно так летать, ты будто из берлоги зверя»,

Я сделал два шага вперед
И в этом миг Ворона сделала налет,
На голову мою пыталась лапой встать,
Оставив на затылке лапы, жесткую печать,

Через ворону кто-то счел меня предупредить,
Чтоб я не пил и не курил...

Этот дом с недостроенной баней
ты в душе навсегда сохрани.

В окнах – алые пятна герани,
здесь прошли твои лучшие дни.

Где горят георгина помпоны,
и где ирис похож на синяк,
где тюльпан набивает бутоны,
и жирует зелёный сорняк,
где весенний передник наброшен
на узоры вишнёвых ветвей,
где забором покой отгорожен,
и поёт иногда соловей,
где под осень со старой берёзы
листья падают в маленький пруд,
где ответ на любые вопросы:

«Тут всегда тебя любят и ждут».



20 – 04...

Куда из Дома убежать?
Любовь везде догонит.
В руках ее не удержать,
Возвысишься – уронит.

Оценки станешь рисовать,
Реальность их развеет.
Нелепо фразы тасовать,
Когда единым веет.

Мы, обнаженные душой,
Себя внутри меняем -
Для Иерархии большой
Копилку пополняем.

22 июня 2010 г.