Возможность

На аэродроме танцуют танки!
Танцмейстер Большого поставил танцы!

Танки танцуют на аэродроме!
Такое возможно лишь в нашем дурдоме!

Любые возможны у нас чудеса!
Вот взлётно-посадочная полоса.

Она на небольшом расстоянии.
Предстали бы танцы во всей красе
На взлётно-посадочной полосе!
В какое она бы пришла состояние!

С гордостью будет смотреть ВВП
На танцы танков у ВПП.

На танцы машины в Жуковский тянутся.
Танцы танков. Танков танцы!
30 июня 2010 г.

Как подлинная пустота, вмещает в себя все вещи мира
Так и в подлинном покое нет ничего статичного
Настоящий покой возможен лишь в бесконечном движении
Мятущегося океана перемен
В освобождении от бремени отдельных предметов
Возможно достижение пустоты
В освобождении от суетности возможно достижение покоя
В постоянном движении.

1
Сия история случилась
лет несколько... тому назад...,
в провинции, что проявилась,
чрез нравы местные - не в лад ( ! ),
где, средь бесчисленных предместий,
в одном из собственных поместий
( Отстроенных с размахом сил! ),
старинный русский барин жил,
кой Троекуров, от рождения,
в Петра, отца..., Кирила сын,
а то, по крови, Господин,
минуя прочих самомнения,
из тех, кто в завистях свербя,
плели любезности..., скорбя!
2
Его обширное богатство,
а также: связи..., знатный род...

Царит на Руси крепостное право!
Вмиг прорвалось к нам из бездны, из прошлого…
Пусть горе кому-то…, кому-то забава…
Познавши - понявши, вопить до истошного?

Кто, как, почему, вдруг…? Кругом тишина…
И ведь не скажешь: «Возможно ж иначе…»
Словно нашествие неприятеля… Война не война…
К удовольствию общему, видно…, тем паче…

Раз за разом в уступке с заразой якшаемся,
терпим, молчим, что-то ждём ежегодно…
Может судьба нам такая…, всё маемся…
А что? Разве не дышится всюду свободно...

...Услышал,как разбилась(падая)слеза,
Остановилось время в тягости тоски.
Увидел грусть твою,твои глаза,
И сердце разрывалось на куски.

Твое лицо на свет и тень,
Не рисовало пульса жизни.
Лишь дрожь сверкающих колен,
И у висков разбухших вен,
В противоречии с жизнью книжной.

Он не пришел,вот в чем беда,
Двоих не сбывшихся картина.
Его оттенок не оставил и следа,
Несправедлива дерзкая причина.

Не плачь покинутой душа,
Возможно, проявлюсь кощунством;
Какая рядом тишина,
И...

"Название пришло от Пастернака",
стихи, не алчущие трубный шум,
сестра - не краткость... Ты силён, однако,
и навеваешь ими на меня мильоны дум....

Сижу и думаю.... А что сказать?... Не знаю...
Возможно, что похвалы автор ждёт....
Но я всегда игру такую принимаю,
когда летят экспромты в свой черёд.

А пусть (я думаю) Сергей с меня не взыщет,
коль я подам ему экспромтик-лабуду,
и напишу ещё, возможно, даже тыщи.
Но не подвергну автора суду.

Руки тянутся к ножу.
Возможно, я с ума схожу,
возможно восемь: сорок пять,
и память нужно напрягать,
чтоб не расплавиться в жару.
Агонии меня не взять,
Решила – буду продолжать!
В моем останутся мозгу
Две розы, самолет в Перу,
Две вазы, мысленная рать,
И зеркало, что не достать,
Как ни старайся поднимать
Свою подтаявшую плоть,
Но левитации опять
Меня на воздух не поднять.
И розовый остался дым,
Оттенком серо-голубым
По черно-белым волосам,
И грудь вздымается, и там
Твое...

А я витаю в облаках…
Пора б на землю опуститься,
В делах земных остыть, забыться,
А я витаю в облаках.

Я замки строю на песке…
В реальность надо б окунуться,
На свой второй этаж вернуться-
Я ж замки строю на песке.

Я журавля пытаюсь приручить,
Хотя с синицею верней,
Но в веренице этих дней
Я журавля пытаюсь приручить.

Возможно, скажут мне иные:
Что толку в замках-облаках?
Всё это пыль, всё это прах-
Возможно, скажут мне иные.

Я вас не буду убеждать,
Но для себя я знаю...

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила...

Когда-то у меня были крылья, да, я точно помню, как опираясь на воздух,
раскуренный сахарной черемухой, несся беглой искрящейся музыкой
сквозь рябиновую кровь солнца и набухающие гроздья садов –
словно ожившие пассажи Рахманинова, словно магия тонов с картин Тёрнера –
они были вырезаны ветром пунцовых роз и приставлены невесомой прозрачной ношей
за моей спиной, а потом, спрятаны от меня, пока я не научусь
страдать и любить, как в последний раз, пока любовь –
не станет единственной...