Возможно

...Услышал,как разбилась(падая)слеза,
Остановилось время в тягости тоски.
Увидел грусть твою,твои глаза,
И сердце разрывалось на куски.

Твое лицо на свет и тень,
Не рисовало пульса жизни.
Лишь дрожь сверкающих колен,
И у висков разбухших вен,
В противоречии с жизнью книжной.

Он не пришел,вот в чем беда,
Двоих не сбывшихся картина.
Его оттенок не оставил и следа,
Несправедлива дерзкая причина.

Не плачь покинутой душа,
Возможно, проявлюсь кощунством;
Какая рядом тишина,
И...

"Название пришло от Пастернака",
стихи, не алчущие трубный шум,
сестра - не краткость... Ты силён, однако,
и навеваешь ими на меня мильоны дум....

Сижу и думаю.... А что сказать?... Не знаю...
Возможно, что похвалы автор ждёт....
Но я всегда игру такую принимаю,
когда летят экспромты в свой черёд.

А пусть (я думаю) Сергей с меня не взыщет,
коль я подам ему экспромтик-лабуду,
и напишу ещё, возможно, даже тыщи.
Но не подвергну автора суду.

Руки тянутся к ножу.
Возможно, я с ума схожу,
возможно восемь: сорок пять,
и память нужно напрягать,
чтоб не расплавиться в жару.
Агонии меня не взять,
Решила – буду продолжать!
В моем останутся мозгу
Две розы, самолет в Перу,
Две вазы, мысленная рать,
И зеркало, что не достать,
Как ни старайся поднимать
Свою подтаявшую плоть,
Но левитации опять
Меня на воздух не поднять.
И розовый остался дым,
Оттенком серо-голубым
По черно-белым волосам,
И грудь вздымается, и там
Твое...

А я витаю в облаках…
Пора б на землю опуститься,
В делах земных остыть, забыться,
А я витаю в облаках.

Я замки строю на песке…
В реальность надо б окунуться,
На свой второй этаж вернуться-
Я ж замки строю на песке.

Я журавля пытаюсь приручить,
Хотя с синицею верней,
Но в веренице этих дней
Я журавля пытаюсь приручить.

Возможно, скажут мне иные:
Что толку в замках-облаках?
Всё это пыль, всё это прах-
Возможно, скажут мне иные.

Я вас не буду убеждать,
Но для себя я знаю...

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила...

Когда-то у меня были крылья, да, я точно помню, как опираясь на воздух,
раскуренный сахарной черемухой, несся беглой искрящейся музыкой
сквозь рябиновую кровь солнца и набухающие гроздья садов –
словно ожившие пассажи Рахманинова, словно магия тонов с картин Тёрнера –
они были вырезаны ветром пунцовых роз и приставлены невесомой прозрачной ношей
за моей спиной, а потом, спрятаны от меня, пока я не научусь
страдать и любить, как в последний раз, пока любовь –
не станет единственной...

Давай не будем говорить,
Того, о чём ещё не знаем.
Давай не будем мы судить
Себя.Мы просто испытаем.

Давай не будем фехтовать,
Судьбе протягивая шпагу,
Давай научимся внимать,
И принимать судьбу, как Сагу.

Как Сагу истинной любви,
Где бесконечны моря смены,
И гребни пенные волны
С порывом ветра вдохновенны.

Где может новый звездопад
Усилить пламенные страсти,
Или осенний листопад
Изменит всё,тасуя масти.

Не знаем мы каков итог
В сюжетных линиях теченья.
Возможно...

Теплый сентябрьский день,
Легкий балтийский ветер,
И солнечный полдень,
Были рядом с ним.

Он ждал, а время,
пыталось вскружить ожидание,
мечта, далекая и близкая,
Не зная, включая своё воображение.

Рельсы, шпалы, миллионы,
Не виртуальной сети,
Замыкались на вокзале,
«Московским», называли его они.

Вдали показался поезд,
Секунды сближали их.
Сгущался народ, он лишь слышал её голос,
Но видеть в реале не мог.

Перрон переполнен народом,
В страхе её потерять,
Он пошёл...

Фиолетовый слоник
В фиолетовом платье,
В нежно-розовой дымке,
В кружевах разноцветных

Опускался на землю,
Раскрывая объятья,
Наблюдая за мною
Сквозь бивни и ветки.

Все попытки мои
Раствориться в листве,
В мох лицом окунуться,
В тьму зарыться, забыться

Он легко пресекал
И меня раскопав,
Поднимал на руках,
Подлетая как птица.

Я зажмурил глаза,
А когда их раскрыл,
То стоял на траве,
Теребя его фартук,

- Не пугайся, мой друг
- Тух тух тук
- Тух тух тук
- Что же это...

Нет важных вещей вне структуры и слова –
Вне класса нет вида, сказал бы Линней…
Всё кто-то измерил, и тешиться новым
Возможно, но только пришедшим извне.
В чужой парадигме искать ключ к загадке,
Оккамовской бритвой кромсать божий мир,
И быть не скупым, но достаточно кратким,
А, если гореть – как этиловый спирт!

Возможно, всё проще – семья и участок
У речки с забавным названием Стикс,
Играть в преферанс и пить водку – нечасто,
Любить многократно и деток растить…
Один раз живём...