Вождь революции

Июль шестидесятого. Встречали
В краю рыбацком сразу трёх вождей.
Венгерского с немецким привечали
И нашего не гнали мы взашей.
Напротив, фимиам вовсю курили.
Неважно, что порою он горчил.
Средь пионеров, что цветы дарили,
И я букет свой Ульбрихту вручил.
Потом с подмостьев гости наблюдали,
Как на огнёвке ловят осетров,
Потом в толпе вовсю митинговали,
Потом – под тентом сели, под шатром.
Ломился длинный стол от чудных кушаний.
И я там был, сидел за тем столом.
Не пил, конечно...

На всем скаку
навстречу рвам и стали
я уронил поводья у коня,
мои друзья
коней не удержали
и навсегда
оставили меня.

Моя звезда
летит навстречу ветру,
горит мой меч
на каменной стене,
мои друзья
ушли бродить по свету
и навсегда
забыли обо мне,

Они ушли
в холодные просторы,
где синий шелк
обуглился вдали,
они легли
по желтым косогорам,
по бугоркам
заснеженной земли

Они ушли,
я их винить не стану,
пока меня
не позвала земля,
но тяжело
как будто капитану
мне...

Седая несгибаемая гвардия
В немодных платьях, в старых пиджаках
Спешит опять на митинги компартии,
Поскольку перегрелся пар в котлах.
Пенсионеры, старые солдаты
В метель, в жару, под тихий плач дождя
Иконы держат красные – плакаты
С любимым ликом грозного вождя.
Живут одной мечтой полубезумною –
Чтоб явлен был и чтоб назло всему
Железным жезлом стадо неразумное
Направил пастырь к счастью своему.

Не плюй в мою душу!
Ещё пригодится
Из неё в скором времени
Снова напиться.

* * *

Я не готов Вам «ты» сказать с волненьем.
Тем более обнять Вас не готов.
Таит в себе опасность столкновенья
Сближенье слишком близкое судов.

* * *

Смотря на нашу жизнь-клоаку,
Порой завидую собаке,
Чья жизнь под этим небом вечным
В семь раз короче человечьей.


В О С П О М И Н А Н И Е

Смеясь, бросала (мол, не жалко)
Любовь мою ты под откос.
А я, как пёс приносит палку,
Тебе её...

Я эту нищенку впервые
вчера увидела в метро:
глаза когда-то голубые,
когда-то модное пальто.
Она подачкам не крестилась
и не желала долгих лет…
На старой шее жилка билась,
мок на коленях жалкий плед…
Но столько было в ней страданья,
стыда - все видно по лицу-
за то, что просит подаянье
на жизнь, идущую к концу.
Она сидит в последнем платье,
она - ровесница вождя
и мокнут деньги на асфальте
от равнодушного дождя.
Весь город в лужах, город тонет,
она сидит и ждет...

А я не хочу после смерти,
Мне есть, что при жизни сказать,
Все те, кто виновны – ответьте,
Я не намерен молчать.
Деньги, решетки, невзгоды,
Могут здоровье сорвать,
Пусть поубавят мне годы,
Веру мою не сломать.
Нам крикунов бы поменьше,
Поменьше глупых идей,
Пусть глупых, но все же помельче,
Поменьше всяких вождей.
Дайте людям квартиры,
Дайте спокойно им жить,
А в их бюджете лишь дыры,
От жизни такой можно взвыть.
Межнациональные розни,
Увы, не от жизни прекрасной.
Причины всех...

Устав от зла, от равнодушья стада,
И я порой молю, чего скрывать:
Явись среди гниенья и распада
Волшебник, вождь ли – как тебя там звать?
Явись, явись, пока ещё не поздно,
Наместник бога, всадник, человек!
И к бездне, беспросветной и беззвёздной
Останови смертельный этот бег!
Ополоумев, мчимся что есть силы,
Не ведая дороги и судьбы…
Останови у пропасти Россию,
Уздой железной подняв на дыбы!

Мне стыдно за то, что я ранил любимых,
Бросая бездумные злые слова,
За тыщи часов, мной бездарно убитых,
За то, что боялся, что скажет молва.
Но я ли в ответе за тыщи убитых
В горах, в городах и в ущельях Чечни
Мальчишек России, сынов незабытых?
А те, кто в ответе – при власти они.
Что толку клеймить их хореем и ямбом?
Они недоступны земному суду.
Да, есть Высший суд.
Только он им – до лампы.
Привидится разве что в пьяном бреду.
Мне больно за вас, угощающих урны,
Поверивших в лживо...

Вновь сошлись на дуэли
Двое дядек под вечер.
Бьют по вражеским целям
Речью, словно картечью.
Под словесным обстрелом
В схватке краткой и яростной
Покрасневший – за белых,
Побледневший – за красных.
Как паляще-мгновенно,
Словно хворост иссохший,
Вспыхнул спор откровенный,
Лишь на время заглохший.
Не люблю эти споры я,
Этот гнев благородный.
Быть не могут теории
Выше жизни народной.
Для победы блистательной,
Что лишь им предназначена,
Столько партий старательно
Лодку жизни...

С чего начать: с разбитых фонарей?
Теней, торчащих в тёмной подворотне?
Эсеров? Октябристов? Чёрной сотни?
Вождя, которому воздвигли мавзолей?

Закончить чем: крушением Стены?
Распадом сверхдержавы и возвратом
Правления монарха Злата,
При новом ожидании войны?

Увидеть что: толпящийся народ –
Плывущим по течению, ведомым
Очередным идейным костоломом,
И жадность торжествующих господ?…