Возгореться

Его звало небо, его ветром звали,
За взлететь попытку на кусочки рвали.
Дух сильнее неба, и упрямей пытки,
Верит дух в желание, и еще попытка.

Его звало море, его звать волною,
И вошел в пучину со своей войною.
И бросало штормом, и о скалы било,
Дух сильнее моря и не больно было.

Его звали недра, его тенью звали,
И его желание все стихии знали.
У глубин пещерных, на отвесных скалах,
Дух земли сильнее, молвил зубы скаля.

Его звало пламя, его факел звали,
И желания духа в плазме...

Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют
Полюбить ты смогла и не знала в безумные годы,
Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,
Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.

Освященные скорбью, туда полетели они,
Где умеют ценить безупречные эти размеры,
Где величье двоится и комкают лед простыни
Отраженья, а вечность изящные любит манеры.

Но изящество стоит бессмертия, красным в желти
Золотистой мелком ангелочки увеченных значат,
Красоты не прощают камены, а ты их прости...

Случайно Вас когда-то встретя,
И усмотрев ваш нежный взгляд,
Я был влюблен. Душа поэта
Открылась, ставя строки в ряд.

Ваш ясный взор и Ваши руки,
Что в тоненьких перчатках были.
Забыв о повседневной скуке,
Друг друга в вальсе мы кружили.

Потом мазурка, полонез, кадриль...
Я не искал себе другой отрады,
Все прошлое вдруг обратилось пыль,
И тлело, возгораясь Вашим взглядом.

Вы были для меня Онегинской Татьяной,
Все Ваши жесты, очертания, манеры,
Наверное, никогда так молодо и...

Огня текучи формы,
Нет постоянства в нём.
И в нём себе с теплом мы,
Иной раз боль найдём.

К горению способности,
Лежат в составах тел.
И вспыхнуть нет возможности,
У тех, кто прогорел.

Оставит пепел с дымом,
То, что сгорит до тла.
Процесс необратимый,
Нет тела у тепла.

Не возгорится пламенем,
Из камня бастион.
А сердцем нельзя каменным,
Понять тех, кто влюблён.

Нет в каменной надёжности
Тепла и те, лишь в ком,
К горенью есть способности,
Мир греют чувств теплом...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать второй опус

Македонское ль солнце, Тироль
Наши бледные тени встречает,
Пьян свободой мышиный король,
Ангелочков Левадия чает.

Небеса от пылающих губ
Возгорятся и кубки пустые
Налиет беленой душегуб:
Лирам кафисты петь золотые.

Милый август, где арки твое,
Сени щедрые, емин услада,
Пусто вкруг, лишь горит остие
Магдалины ли, Евы близ ада.


Пятьсот двадцать третий опус


Яд веков истомил алавастр,
Где вечор баловались...

Полетели наши годы под откос.
Мы мечтали. И сбылось, и не сбылось.
Будто жили мы с тобою не всерьёз,
Получилось так у нас, так повелось.

Остываем мы на будничных ветрах.
И костёр любви давно растаял в прах.
Нет спасенья в монотонных вечерах.
Значит всё с нуля начать пора.

Припев:
Мосты от сердца к сердцу
От души к душе.
Ищу для счастья средства,
Рай строя в шалаше.
Цветы, подарки, свечи
И ужин на двоих.
О грусти нет и речи –
Наш рок-н-ролл в ночи.

2
Будет праздник нам...

Однажды посмотрев в мои тёмные глаза,
В твоих уже светлых, возгорится свет,
И пускай спускается одинокая слеза,
Она не затушит, она не сможет; нет.
А если там в груди кровоточит рана,
От боли, от предательств своих мечт,
Моя жизнь, благодаря тебе сохранна,
Тому кто даровал на век любви отсвет.
А я обещаю что не буду сползать,
С твоих родных и согревающих колен,
И даже если не будет от меня пользы,
В наших жизнях не будет больше измен.

Яков Есепкин

СИЕСТЫ У ГИАД

• «Постсоветская литература, существующая в метафизическом формате, обрела имя и тут же начала от него избавляться. На этот процесс ушли десятилетия, за это время на сумрачном фоне Есепкина мелькали самые различные персоналии, от Вознесенского и Евтушенко до Пелевина и Толстой.»
Г. Маковский

I

Бледный воск мишурою златой
Увием, паки свечки тлеенны,
Се и розы полны темнотой,
И ваяния пиров изменны.

Хвоя, хвоя, гори для иных,
Заждались мглы и маков...

Создатель сущего всего велик.
Земные формируя, он просторы,
С умом, не кабы как, лепил их лик.
Равнины создал, также вздыбил горы.
Чтоб человек, вдруг подойдя к горе,
Её брал, как и все высоты, стойко.
Полезными мечтами возгорев,
Одолевал препятствия, жил с толком.
Творец, направив на планету взор,
Поправки внёс в пейзаж такого рода:
Ещё нарисовал из рек узор,
И море с запахом целебным йода.
Сваял пустыню так, где бы мираж
Возник из пальм. И бедуинов лица
Чтоб засветились...

Мне в далёкой, блестящей загранице,
Дом простой мой, под шифером, снится.
И сожмёт душу мне ностальгия,
Я края свои вспомню родные.

Вспомню время другое и солнце,
Но оно, прошлым став не вернётся.
Но не хочет душа о том знать,
И страдает, страдает опять.

Возгорятся огнём не все искры,
Всё во власти случайности-цифры.
Всё, под номера строгим числом,
Даты сроков, час дня, год и дом.

И как не было бы неприятно,
Осознать это мне, но обратно,
Никогда не вернусь я уже,
И печаль...