Воздушная яма

Кто – моет кости, роет яму…
Кто – плюнул в спину, тот – умней?
Я – впереди… Миную драму
Всех непорядочных людей…

Забил я гвоздь в плохие мысли!
У преисподней бросил клей.
Не клеится дойти до тризны?
Иду по жизни – веселей!

29. 09. 16

Лишь под утро рухну в сон,
Словно в яму, словно в пропасть.
Но не дав мне отдых он,
Не подарит телу бодрость.

И я вял, мне всё не мило,
И всё валится из рук.
В них сноровки нет и силы,
Стала жизнь предметом мук.

Неприятно в ней всё стало,
Нет охоты ни к чему.
Даже время бежит вяло,
Словно тяжко и ему.

День как вечность, в нём секунды,
Не бегут — ползут едва.
Часы в такт им, стучат нудно,
И болит вновь голова.

Прикрыв рот, зеваю сладко,
Глаза режет дневной свет.
Спать...

Полёт паутины, на фоне золотого осен-
него пейзажа, (лажа), залитого солнцем
голубого неба, предчувствие смерти, как
поиск возможности, стать бессмертным,
(корона снежной королевы нахлобучен-
ная на самый затылок и съехавшая на
правое ухо), да, проруха, конец света,
как осознание неизбежности, его (своей/
твоей) кончины, чинно, плавно, «покачи-
вая горбами», в такт зною, (общему, опа-
лённому, обезвоженному ритму) (несущ-
ествующей), верблюжьей тропой, по бар-
ханам судьбы...

Непонятные вокруг — непонятности,
Просто всё во всём всегда — только с виду.
И творятся круг меня дела-странности,
Круг замкнулся их, никак — я не выйду.

Раньше просто было мне и удобно,
И всегда я твёрдо знал, что мне надо.
Мир иной раз шлёпнуть мог, но беззлобно,
За шлепком вслед радость шла, как награда.

Не тужил жил я и шёл — всегда прямо,
Видел всё что впереди, предо мною.
Обойти всегда умел, если яма,
Лёгкой жизнь моя была и простою.

Но вот сглазили меня, видно как-то,
И...

Мы отдали мечту на заклание,
И до боли упились несбывшимся…
Пусть кричу я теперь птицей раненой,
И молюсь за детей, не родившихся.

И в подушку реву от усталости
Слабосильными, нервными строчками…
Знаю – добрые люди без жалости
Расправляются так с одиночками.

Искупила слезами, молитвами,
Звали заводи, звали проруби,
А в душе – только ямы да рытвины –
А когда-то гнездились в ней голуби.

Прохожу сквозь людское чистилище,
Зависаю над самою бездною…
Я сама себе - суд и судилище...

День – собаки лают… Лопухи – растут…
На просёлочной дороге ямы…
Пень апрельский ставит свой артель-редут…
Соки из берёзы добывают…

Зелень красит гибкий бережок ручья…
Язь и ясень обсуждают темы…
В мире славном закадычные друзья
Представляют взглядов теоремы…

Темень кроет доказательства ума…
Ночью звёзды над дождём сверкают…
Веселятся по-весеннему с утра
Марс с Луною – в поддавки играют…

10. 04. 17

Стремительный разбег, «пленительных» несчастий
Родит глубокий ум, не скорые слова
Душевные глаза усталого поэта
Срезаются стрелой великой суеты
Великого сомненья...
"Приветливый" оскал глубокого презренья
Он вырвет из души, изрядный клок любви
Перевернув глаза, себя мы собираем...
Прости нас Милосердный, и лучший из земных
Хорошее "вино" бушующего ветра
И в океан небес, меня опять несет
И поднимает в суть...
И мудрость глубины, и свет снутри идущий
Рождается в краю задумчивых людей...

Выхожу один я на дорогу,
В ямах при луне вода блестит,
Ночь и так темно, сломаешь ногу,
Страх и ужас, что не говори.

Непонятно на распутье,
Что же ждёт — идти куда?
Вслед за счастьем, встреча с грустью,
Поджидает — как всегда.

Вправо-влево, взад-вперёд,
Всё одно — что ждёт — незнамо,
Может в гору путь пойдёт,
А быть может — ждёт там яма.

Хоть гадай, хоть не гадай,
А идти — необходимо.
Хоть куда путь выбирай,
Не пройдёт он — судьбы мимо.

А коль выбрал путь, то весь,
До конца дойдя, при этом,
Помня гордость, гони спесь,
И не жги — мир правды светом.

Правд ведь много на распутье,
Себе...

И опять, в мире всё по кругу,
И опять, в мире жить мне больно,
И опять, мне сегодня плохо,
И опять, колет шприц мне в руку,
И опять, вскрикну я невольно,
И опять, места нет для вздоха.
И в ушах моих пульса грохот.

И опять, не владею телом,
И опять, в бессознанья яме.
И опять, снами ум мой полон.
И опять, живу в шуме белом,
И опять, скинут небесами,
И опять, крУжит чёрный ворон,
И во мне, чувством мир мой взорван.

И опять, этот строгий голос,
И опять, в нём печали ноты,
И...