Войди

Не жадничай еду животным
И на мороз не выгоняй,
Не будь от совести свободным,
Но сердцем Бога выбирай.
На место встань слабейшей твари,
Не бей несчастных, не кричи,
В том потеряешь ты едва ли,
Но в сердце боль других впусти.
Бог дал тебе его на время,
Он тоже Боже дитя,
В нем тоже Бог, он - Божье семя,
Отдай ему, его любя.
Не жадничай - сей путь постыдный,
С ним поделись, отдай свое…
Поверь, тот стол не часто сытный
И чаще - нету ничего.
Отдай, делись, пригрей…- будь мудрым...

Не устраняя, устраню,
И не дыша, сожгу дыханьем,
И не входя, в тебя войду
И пробужу своим сознаньем.
Заставлю претерпеть себя,
Заставлю вникнуть снова в слово,
Я обрету тебя, любя,
Сниму с тебя Земли оковы.
Придется этот мир понять,
Придется обуздать желанья,
Пора пришла, но - отдавать
И к Богу повернуть сознанье.
Откроются твои уста
И воскресит тебя молитва,
О, как ты долго в Боге спал,
Не зная, что за души - битва.
Но в стороне не постоишь,
Не устранишься, не слукавишь,
Пора...

Это ловушка, брешь или клапан?
Словно коты с раскаленной крыши
Мы удираем на Дальний Запад
И на Восток, бесконечно ближний.

Лавой кипящей течем по свету,
Ищем триумфы, находим тризны,
Все мы - лакеи, вруны, поэты -
Дети застоя и прочих – измов.

Все языки на Руси великой,
Богом науськаны или Чертом -
Едут тунгусы, финны, калмыки,
Ну а куда же славянам гордым?

Гонит нас кнут, или пряник манит?
Кто пожалеет нас, кто осудит?
Все мы - евреи, немцы, армяне -
Здесь до могилы...

Мудрец, известный Мастер Ошо,
Учил и дев и молодца,
Что нет плохих и нет хороших.
И нету даже мудреца.
Но есть Звездец в трусах из ситца,
В глуши, по муромским лесам.
И если он тебе приснится,
Иди и проповедуй сам.

Когда-то по брегам Янцзы
Бродил Учитель Лао-Цзы.
Он нам открыл, как правит Дао.
Года прошли, явился Мао.
Потом пришел Ден Сяо Пин.
Явился я. Сижу один,
И некому сказать «Нихао»
Бу хао, Лаоши , бу хао…

Тихий плотный завтрак на дорожку,
За окном – снежинки и туман...

Путь держа из Асирофа
Пред броском на Ханаан,
У ларьков воды с сиропом
Тормознули люди роты
И разбили новый стан

На жаре в Фаран пустыне.
Непоследних из вождей
(Верный Сокол, Глаз орлиный)
На разведку вражьих линий,
Посылает Моисей,

Заодно узнать, чем дышит
Этот самый Ханаан,
Где, размахивая дышлом,
Знамя подняли над крышей
Пролетарии всех стран.

От Иудина колена
Халев, Ося, сын Навин,
И ещё с десяток верных
Всех чинов первостепенных...

Ты спишь...
Любимый мой.
Ты спишь...
И снятся тебе сны.
Я ангелом...
Тихонечко войду,
В сон твой...
Руками нежно...
К волосам я,
Прикоснусь.
Я тихо... рядышком,
Присяду...
Твоих я глаз...
И губ...коснусь.
Тебя любимым...
Называю.
Я за тебя... молюсь.
Я...твой ангел...
Любви.
Я всё чувствую,
Всё...понимаю.
Я...твой ангел...
Любви.
Без тебя...
Крылья я, потеряю.
Мне назначено...
Так судьбой.
Ты всегда...
В моём сердце.
Где бы, ты не был...
Буду рядом.
Буду рядом...с...

Вышел Моисей, в сердцах подкову
Разогнул - Ну, Фараон, ну, мразь!
Успокоил мужа Иегова -
Обещал очередную казнь

Навести на Египтян: "Их люди
Не царя послушают - Меня.
И чужими ты руками будешь
Вынимать каштаны из огня".

Благодать особую народу
Своему перед чужими дал
Иегова - для его Исхода
Сколотить начальный капитал.

Кто ж осудит бедного еврея?
Благодать - что свара на кону,
И того, кто будет поглупее,
Допустимо просто обмануть...

Барселона, осень, Рамбла,
Сангрия, вечера прохлада,
Ступени на второй этаж,
Билет, толпа, ажиoтаж...

Гитары звонкое вступленье,
Чеканной дробью пол дрожит,
И взгляд прикован к представленью,
Нас ритм Фламенко ворожит...

Душа Испании раскрылась,
Нас увлекая разговором,
Руками в воздух птицей взвилась,
Сверкая черноглазым взором...

Проникнув в самые глубины,
Войдя в ритмический альянс,
Три грации душой вершили,
Из чувства разложив пасьянс...

Я цепенел в изнеможеньи,
Судьбу...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...

Зачем нам критик и читатель?
Иль два в одном? (уже толпа)
Верлибр, прощай! Уже не катит
К тебе народная тропа.

Зеленый чай, батончик твикса,
Поэт, философ, два в одном,
Войду в рассвет бозоном Хигса.
Держи, словесность, мой лептон!

Поэт сказал - поэт обязан!
Послав всю Францию к буям,
Я взял верлибр и рифмой смазал.
И получил нехилый ямб.