Вот если вдруг

Вот паучки разлетелись на нитях,
Мухи проснулись от теплой поры,
Ветер швыряет листву во дворы,
Больше народ не сидит в соцсетях)

Вот оно застолье лета :
Охмелев от струй прибоя,
Солнце ест горячим светом
Всех, кто нежен белизною.

Друг! Везде, где ёмкость рядом,
Не достать которой донца,
Берегись хмельного взгляда
Человека или солнца.

Вот и лето уже отзвенело,
напряжённо судачат* дожди.
Промелькнуло как тень, оголтело,
словно призрак в холодной ночи.

Угасает жара незаметно,
остывают горячие дни.
Вся природа грустит обречённо,
скоро осень, опять, впереди.

Не тужу я о лете ушедшем,
мне милее пора сентября.
Когда листья горят, с трепетаньем,
под разлив золотого огня.

Когда слышится вечности, песня,
от вечерних раскатов зари.
И полынный туман, с поднебесья,
прорезает, насквозь, пустыри.

Всё...

Вот и вышла мне свобода
ремесло менять,
в веренице безработных
пескарем стоять.
Если верить воротилам,
мы еще нужны -
топоры, лопаты, вилы
не отменены.
Номер тысяча девятый,
боль души в глазах,
ничего, что бросил шляпу,
телогрейку взял.
Новым временам в угоду
не плясал юлой,
быть рентабельным у Бога
можно и с метлой.
Видно, все-таки, моральный
выбор поважней -
каждый, все же, визуален
в маленьком окне.
Оттого, даже отведав
на губе крючок -
неубитого соседа
поддержи плечом...

Вот и август настал - скоро осень,
Хоть ещё неблизки холода -
Изнуряет жарой неба просинь,
Но бодрящей прохладой - вода...

В каждой "капельке" ищешь спасенья,
Будь то пруд или берег морской,
Хочешь, чтобы в стихах стали тенью
Запятушки под каждой строкой...

В городах молодёжь меж фонтанов
Оголтело визжит у воды -
Влезть бы в кучу среди мальчуганов,
Не стесняясь седой бороды...

Всё же выдалось славное лето!
Мы так долго молили тепла,
Сколько песен с друзьями пропето,
Сколько...

Вот только допью чай,
И сразу скажу Вам,
Вы прекрасны, мадам!

Вот незадача – друзья разбрелись по домам,
Заперли двери и окна зашторили плотно.
Ветер тяжёлый гуляет по мёртвым полям,
Травы сухие ломает, деревья трясёт беззаботно.
Им не увидеть, как рощи пригнулись к земле.
Им не услышать, как плачут озябшие сучья.
И горизонт набухает, в лиловой его полумгле,
Наша ничтожность и наша греховная сущность.
Может быть это и есть наших душ очищенье.
В скверне погрязли и завистью поражены.
Нет отпущенья грехов нам и нету прощенья.
Небо холодное сверху...

Вот и мокрый снег пошёл,
Чист, как белая бумага.
И бурлила рядом влага
И вершила произвол.
Был он – маленький художник,
Таял каплей на щеке,
Превращаясь в полудождик,
Истончась на сквозняке.
Зыбко дали провисали,
Уловить пытаясь миг.
Как мы ждали-ожидали,
Он нечаянно возник.
Роковое было что-то,
Болью полнило сердца.
Сладость раннего полёта,
Ощущение конца.

Вот чистый лист. Пиши ему, что хошь,
Он стерпит всё хотя б от графомана.
И если в писанине нет изъяна,
Его и тем отнюдь не прошибёшь.

Он Данте ставил каверзный вопрос
И напрягал извилины Шекспиру.
Он Пушкина призвал к благому пиру –
И приговор к дуэли произнёс.

Он задушил Есенина петлёй,
Он Башлачёва на асфальт низринул,
И хриплый бард своих детей покинул (1),
И Игорь уж покрыт сырой землёй (2).

Не мыслите простой сию работу.
Пускай певец силён и голосист,
Одно виденье только...

Вот выбери только иль реку иль море.
Плыть ты готов по бескрайним просторам
Иль все же следя за берегами.