Воронье кружит

Застывший черно-белый свет,
Без полутонов, без гротесков,
В палитре только «да» и «нет»,
Здесь каждый шаг очерчен резко.

Бескомпромиссность, жесткий плен
Без права на короткий роздых,
Ловушка из бетонных стен,
Удушливый, застойный воздух.

Приказ, команда, окрик, свист,
Тиски, ограничения, препоны,
Ты в них – слепой эквилибрист.
Неверный шаг – погост, вороны.

Мертвая пустота.
Пронзительный крик ворон.
Улыбка уже не та,
Счастливый смех обречён.

Мертвая тишина.
Нет... больше нет ничего.
Счастливыми быть не нам...
Я не увижу его...

Под русским символом медведя,
И ледяным безбожьем тень,
Больною страстью власти бредя,
Легла на вымученый свод,
Страны, где загнанный народ
Молчит уже который год,
В душе неволя Дух медведя.

Безбожный век - кошмарный сон,
Медведь ворчит на дне берлоги,
Под хриплым карканьем ворон,
В плену зимы ещё дороги,
И хоть сильней страданий стон,
Но слёзы попранных икон
И колокольный перезвон
Чужды ещё сердцам убогим.

Страны берёз бесценный мёд
Тень роковая пожирает,
И соки жизненные...

Утром встанешь не с той ноги –
И весь день наперекосяк.
Хочешь - стой, а можешь - беги,
Все равно все будет не так.

Что задумано – не исполнится.
Все, что учится – не запомнится.
То, что хочется, то не можется,
И не так все как надо сложится.

Верим мы в забабоны бабкины:
Черный кот да пустое ведро.
Голова прибаутками заткана,
Как расшитое полотно.

И пытаемся все с пути свернуть,
Обходя беду стороной.
Да поймите же - что судьбой дано,
Не изменит никто другой.

Если надо...

Прощаться не будем - плохая примета.
Надеюсь вернуться, хотя бы дождями.
Хотя бы последнею строчкой куплета
Однажды проплыть над твоими огнями.

Пройдусь напоследок родными дворами
И каждой вороне скажу: «Уезжаю…»
Сквозь стекла окна пообщаюсь с горами:
«Я к вам прилечу, ни на что не взирая!»

Собраться в дорогу – не легкое дело.
Большая дорога – большие проблемы.
Работает разум, душа очумело
Взирает на ставшие голыми стены.

Ну все… Час пробил. Посидим на дорожку...

Вышел Сеятель на поле,
Слово сеять по земле,
И легли по Божьей воле
Зёрна Истины и Соли
На людском добре и зле.

Те упали при дороге,-
Птичий корм удел их стал, -
Глухотой сердца убоги,
Сатана их хлеб украл.

Что упали на каменья,
Быстро с радостью взошли,
Но слабы проныр коренья,
Соблазнились от гоненья,
Страх и ужас их сожгли.

Пало в тернии иное,
В тень забот и суеты.
Одурманило земное
Сном богатого застоя,-
Терни похотей густы,
Слов соцветия пусты.

А на доброй-то...

Хочешь, расскажу тебе свой сон?
Сядь спокойно, чай налей и слушай…
Я во сне на свой пустой балкон,
Как белье, развешивала душу.

Но с веревки сорвалась душа,
Резвой птицей белой заметалась.
И надежды все мои круша,
Улетела… и не попрощалась…

Ну а я? Осталась без нее…
Без души я просто – оболочка.
Может, где-то в небе воронье
Растерзало душу на кусочки?

Ну а может, среди птичьих стай
Стала там царицею небесной?
Ты не знаешь, есть ли птичий рай?
Лучше там, чем в...

Ты вольная птица, не любишь оковы,
Но как тебя удержать?
Сегодня ты здесь, а завтра уж с другою
И мне некуда бежать!
Сморю в глаза - давно уж нет любви
И ворон черный на ее могиле вьется
И сколько не кричи и не зови,
К тебе, мой друг, она уж не вернется
Ты был забыт ею давно
В тот самый день весенний,
Когда сказал – уж не люблю,
Что стало для меня последним.

Как только пробудившись от безумия,
Отринув ложных устремлений след,
Я вышел к берегу раздумия,
Махатм Востока понёс завет.

Завет тот выстрадан немногими,
Кто был Иерархии звеном,
Звучащим благовестом утренним,
Великим Сергием крещённым торжеством.

Дух мира всех пророков явленный,
Прибитых камнем иль крестом,
Ужель и мне идти прикаянным
Судом невежд и толпы мотовством?

О Отче, Истину принявший с уст моления,
Дай тем Кто слышит горний мой совет:
Прийти принять...

Смыты картины мутной рекой
Закрыты глаза - мне не хочется лгать
Песня вороны летит над землей
Когда мы умрем? Ну откуда мне знать?
Когда кончится время, я уйду навсегда,
Где скрывается Солнце, умирает Луна
Где теряются в черном мои города
Где я буду играть, и порвется струна.

Кто я? -
Отражение в слезах,
Порождающий страх,
Превращающийся в прах.
Я медленный яд
И я умру
И разобьется взгляд
Хрустальным небом, как в бреду.

И где ж ты смутная моя надежда?
Приди и успокой меня...