Воронежские степи

Воспаленные нервы гудят, словно пули шальные,
А с экрана глядит под фанеру безликий рой ног,
Мне бы первым бы снегом умыться, да выпить за веру,
Только верой у нас разродилась не вечность-любовь.
И плывет этот город нахрапом гудков и рекламы,
За рекламным щитком отражение нашей судьбы,
У подъездов разгульная степь, лишь убогим, да пьяным,
И для слухов надел благородным, но ветхим седым.
Где-то там, далеко, может быть, я оставил припевы,
О хорошем и добром, что смотрят прекрасной мечтой...

Жизнь-судьбинушка наперекосяк –
за окном поет соловей не так,
лунный диск исчез, словно черт унес,
туча катится, как косматый пес,
кот помоечный во всю прыть орет.
и бессонницы нестерпимый гнет.
Не пойму никак – да за что ж меня?
Вот бы сердце мне взять и поменять
бесполезное, как в степи фонарь,
на холодное, что заря в февраль.
Проклятущее изболелось так….
Жизнь-судьбинушка наперекосяк

Ветер. Снег глубокий. Степь укрыта мглой.
Путник одинокий средь стихии злой.
Ходит он по кругу. Сердце сжала боль.
Разыгралась вьюга - видимости - ноль.

Словно подкосило. Он не чует ног.
Вьюгой обессилен, до костей продрог.
Нет пути до дому. Замерзает он.
Холод, боль, истома, призывают сон.

Грезится, как в детстве санками возил
Хворост из лесочка по речному льду.
И, как по колено утопая в ил,
Карасей ловил он за селом в пруду.

Весело купалось с хлопцами в реке...

Был маленький оркестр сороковых,
На набережной белый парапет.
Где бескозырки в лентах голубых,
Где модницы наводят марафет.

Пыхтит натужно старый барабан
И нотные ключи открыли лист.
Гуляющих под вечер горожан
Игрою привлекает пианист.

Немного необычен этот джаз
И музыка уносит в глубину
С пюпитра дирижера пару фраз -
В задумчивую волжскую волну.

А маленький натруженный баркас
Лаптями отбивался от зари.
Конечно в этот вечер старый джаз -
Мой новый город снова повторит...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Железный лязг и тамбур, беломор...
Заплёванное ржавое ведро…
Здесь вечный путь – Россия… приговор
И русская рулетка... и зеро...

Прокуренные пальцы мнут судьбу
И в пригоршнях остатки табака,
По линиям извилистым скребут
В истрепанной ладони дневника…

Жизнь – полустанки, временный приют -
От городов до хуторов в степи.
И в прозе поэтический дебют -
Как волчий вой до стона и хрипи…

И только там, где кирзовых сапог
Не замарает лаковый штиблет,
Переступают вечности порог...

Подруга скорби, Ярости мессия, встречающая Праздник морем слез!
Ты остаешься Матушкой Россией, где жил отец, и дед, и сам я рос.
Рожали нас, что б сказку сделать былью. До неба дотянуться и до звезд…
Сейчас укрытые лежим могильной пылью, над нами ветер шелестит полынью,
А прах по свету он давно уже разнес.
Мы верили, что счастье дарим детям, раскроем им все тайны существа…
Гниют они теперь по тюрьмам.… Верьте! Избрав путь не нужды, так воровства.
Скажи, кому их жизнь дешевле, чем пожива...

Помнишь, мы любили в прошлой жизни?
Бегали босые по степи.
Ночевали под открытым небом
И любили летние дожди.
А когда на землю мы вернулись,
То забыли прежнюю любовь,
Но случайно встретившись глазами,
Мы друг друга полюбили вновь.
Пробежал знакомый холодок по коже,
И костром сгорали ночи, как одна.
На рассвете мы с тобой прощались
И с тревогой ждали вечера.
И вот так веками были рядом,
Возрождаясь как из пепла Сфинкс.
Или мы дождём на землю выпадали
Или превращались в морской бриз...

О, как постичь тебя, Лукавая мадонна?
Рассудок не поможет мне ни в чем:
Создатель в свое детище влюбленный,
Туман в тебя вдохнул осенним днем.

Ты, как ручей в степи, прозрачна и понятна,
И виден путь твой от истока до реки.
Но кто испил той влаги ароматной,
Все забывает сразу, смыслу вопреки.

Ты радостна в ночи, любви полна томленья,
Готова в море грез со мной войти,
Но с каждым шагом к неге приближенья
Ты таешь, как видение в пути.

Всей глубины твоей не в силах я...

У уснувшего на бегу
Обладателя вечного двигателя
В кармане лежит
Бумажный самолетик.

На бумаге хоть и остались
Следы вычислений
Да, смешавшись с листвой
Осени солнечной системы,
Он покажет кто здесь бумеранг.

Архаично или непривычно
В сумерках полудня
Порой от этих
Показательных выступлений.

Кипятиться,
Наблюдая за банкой с водой.

А в степи не найдешь раковины.