Ворона и лисица

Знают все, что у зайчат зубки длинные торчат!
А у малыша Тимошки только выросли немножко…
Побежал Тимошка к маме, лапками забарабанил:
«Как мне волка напугать, и лисичку прогонять?
Я хочу большие зубы, волк бояться меня будет,
Будет прятаться за пнём утром, вечером и днём!!!»
Мама говорит сынишке, что воспитанный зайчишка
Чистит зубки каждый день, даже если ему лень.
И тогда любой зверёк – волк, лисица и хорёк
Посмотрев на ваши зубы, припустится наутёк.
Пасту с щеткой взял Тимошка...

Лисенок Трофим тихо бродит один,
И листья шуршат виновато.
Куда- то забрел наш лисенок Трофим,
С ежом забежал он куда-то.

А тут Соловей в тишине засвистел,
Да так, что весь лес замирает.
И лист золотистый от свиста слетел,
Лисенку на нос, и пугает.

Медведь рассердился, идет прямиком,
Ворчит, что его потревожил.
Лисенок как прыгнет- болото кругом,
И выбраться больше не может.

Что делать? Среди листопада его
Не видели хмурые звери.
И только лисица сынка своего
Все ищет, какая...

Наша осень – рыжий леопард,
Он пришел из сказочного мира,
Видит этот лес и листопад,
И взирает грустно так и сиро.

Тихо зарядившие дожди
Заставляют и его метаться,
Зверь мой дивный, осень впереди,
И тебе не хочется остаться

В мире, где уныло и темно,
Если где-то там, за горизонтом,
Солнце есть, и от тоски хмельной
Леопард летит туда, за солнцем.

Кажется, вот крылья отрастут,
Этот мир осенний он покинет,
Полетит, ведь листья так плывут,
Исчезая в золотой лавине.

Пусть...

Я не боюсь казаться глупой и смешной,
И не боюсь быть странной. Всё – уловки…
Возможно, мне предписан план иной,
Лисицей обмануть судьбу-плутовку,
И не позволить перепутать ей
Ни время вылета, ни дату на билете…
Всё потому, что Небо мне родней,
Всё потому, что Жизнь виднее в Цвете…

***
Я буду!.. петь оды стихами
Божественному Совершенству,
И в жемчуге за облаками
Ловить неземное блаженство…
Я буду!.. в алеющей розе
Небесный искать аромат,
Забыв о тоскливой занозе
И сплетне...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...

Давид униженный вернулся
В свой Секелаг, с другой бедой
Не смог он курсом разминуться,
Не ходят беды по одной.

В глазах черно, куда ни взглянет,
Лишь пепелища да угли -
На город Амаликитяне
Напали и огнём сожгли.

Непрошенные гости с юга,
Едва хозяин за порог,
Нагрянули. Лишь пёс напуган
Скулит, что дом не уберёг.

Прознали Амаликитяне,
Уж кто неведомо донёс,
Давид в отъезде на заданье,
Устроили в дому разнос

Оповещённые канальи,
А женщин и всех, бывших в нём,
Не...

Ириски – в гранитных розетках,
верёвка, расщель, молоток,
шуршание щебня и ветра
привычный привольный глоток.

На спуске. Легко. Без потери.
Не тянет тяжёлый рюкзак.
Глядят любопытные звери,
и птицы считают твой шаг.

В краях, где людей не бывает,
в диковинку им человек,
а что, человек убивает,
не знают за краткий свой век.

Поэтому села синица
на дранный палёный бушлат,
по пуговке бьёт, веселится,
и вот уж – синичник ребят.

Лисица следит с интересом,
и запах тушёнки влечёт...

Белый стон небытия, пот февральской колесницы,
Снег искрится, снег дымится в обмороженных руках.
Весть из глухоты души, серебристая лисица
Непротоптанной дороги, дрожь лазури на губах.
Сонный почерк, сонный хмель, свет, застрявший в минерале
Лун туманных, липких глаз недоношенного солнца.
Ватный шлейф седых аллей, соленые шпили сада,
Целлофановое небо, ветра ледяной каркас.
Здесь искать смиренье старцев, здесь плодить пустыню сердца,
В одиночестве табачном пить вино остывших рек.
Здесь...

В Подмосковье, в племенном зверосовхозе
Умирают звери на морозе.

Погибают, но не только лишь от холода.
Подыхают братья наши меньшие от голода.

Гибнут соболя, лисицы, норки.
Им не спрятаться от стужи в тёплой норке.

Был совхоз когда-то знаменит.
А теперь – какой ужасный вид!

Чёрный соболь – украшенье королей.
Гибнет поголовье соболей.

Выведен был здесь янтарный соболь.
У него чудесный мех, особый.

Вот он, соболь. Он один всего.
И от голода погибель ждёт его...

Забиться в угол от света, свиться лисицей снежной –
не так то просто, когда под сердцем тесто спеет – горящий уголь,
туго привязанный к злакам неба топленного.
Молчать слепотой, созерцанием сальным, матовым, туманом грешным
ползти между трав, пламенеющих дурью
густых мазков. Спрятать лезвие закаленное

в сонное лоно завязанных губ, лезвие проникновения
к плоти всеядного солнца, к горлу стоглавого горного баритона,
к блюдцам озер, сплюснутых бирюзой, яшмой, влажным
бальзамом подводных...