Ворох

29 марта 1940 года родилась ЛАРИСА МИЛЛЕР – поэт, прозаик, эссеист.

* * *
Живи, младенческое «вдруг»,
Уже почти замкнулся круг,
Уж две минуты до конца,
И вдруг – карета у крыльца.
И вдруг – средь чащи светлый луг.
И вдруг – вдали волшебный звук.
И вдруг – жар-птица, дед с клюкой,
Края с молочною рекой.
Уходит почва из-под ног,
Ни на одной из трех дорог
Спасенья нету, как ни рвись.
Но вдруг, откуда ни возьмись…

1979

* * *
Спасибо тебе, государство.
Спасибо тебе...

Шурша спешат песочные часы…
В окне бездымно догорает осень.
По кругу ветер ворох листьев носит
и октябрю бросает на весы.
Безвкусный день настоян на дожде,
в нём хмеля нет, а лишь хандра и влажность,
пушистых ёлок щегольство и важность
и дрожь берёз, иззябших без одежд –
они как свечи тонкие чадят
безлистных крон сырыми фитилями…
В затоне роща мачт над кораблями,
туман, буксиры сиплые гудят…

Промозглый вечер, близкая зима,
почти размыты межсезонья грани.
К стеклу прижат...

валился снег тянулся сон
по памяти холодных пальцев
и не хотелось просыпаться
а сон набрасывал лассо
легко ловил меня в петлю
и мёдом склеивал ресницы
ты наконец решил присниться
чтобы узнать
как я люблю
ты злился плакал и кричал
что я преступница
не меньше
что в мире есть немало женщин
достойных твоего плеча
а снег всё падал
всё летел
и скатывался с острой крыши
на ворох листьев грязно-рыжих
на одинокую постель
в которой то ли я спала
а то ли просто замерзала
и...

Смелее!
Нырни с головой
В озеро сладких грёз.
В сказку плыви за мной.
Правильный выбор прост.

Ворох сомнений прочь!
Нас унесёт поток
В мир, где сияет ночь
Над тишиной дорог.

Сердце укажет цель.
Разум создаст маршрут.
Как настоящий эльф,
Я беспредельно крут.

Я сберегу тебя
В этой вселенной снов.
Светом наш путь объят.
Он, как всегда, готов

Души к мечте вести
Сквозь лабиринт аллей.
Просто прочти мой стих
И засыпай скорей!

Любовь явилась без звонка
И в душу серую стучится.
Устала тонкая рука,
Но превращённая в темницу
Не хочет внутрь её пускать
Душа, которая опять
Тоской заполнена до края.

Внутри лишь память о былом
И в череде воспоминаний
Обид и страхов толстый том
И ворох разочарований.
Для светлых чувств закрыта дверь.
Лишь боль, усталость от потерь...
Нет для любви под крышей места.

Сердце твоё не молчит.
Сердце кричит от тоски.
Много у сердца причин
Рваться опять на куски.

Много причин горевать,
Плакать и жалобно ныть.
Все поместила в тетрадь,
Чтобы потом не забыть.

Поводов масса для слёз.
Поводы эти сильны.
Жизненных трудностей воз
Вреден для хрупкой спины.

Только придётся тянуть
Каждому ворох забот.
Труден у каждого путь.
Нет дефицита невзгод.

Но по дорогам идти
Легче без стопки обид.
Проще свой груз донести,
Если весь мусор забыт.

Выбрось...

Я ухожу в себя, когда мне одиноко,
Стараюсь слушать голос сердца в тишине.
Не отрицаю, что действительность жестока,
И заслужила позитивных перемен.
Винить других не собираюсь и считаю,
Что в жизни я несу ответственность за всё.
Пока поставлена не точка, запятая,
И ворох знаний развиваться припасён.

Я нахожу слова, когда мне одиноко,
Пускай меня никто не слышит в этот миг.
Найти друзей мне не поможет и бинокль,
Зато советы часто черпаю из книг.
Всё познаётся лишь в сравнении, и в...

Ты козырной валет – для всех бесспорно,
Но не король надёжный для меня.
А если станешь им, найдётся туз упорный,
Который перекроит короля.

Перестаёт мир жить во имя чести.
Колдует рок безбожно на крови.
И кто-то с умыслом бросает ворох лести,
Не отличить миг страсти от любви.

Просто в душу загляни:
Без любви пустые дни.
Ты без пары (в жизни крен) –
Попадаешь грусти в плен.

На семь бед один ответ.
Короля в помине нет.
Счастье катится в кювет.
Есть лишь козырной валет.

2...

И вдруг на закате вся в темном врывается в осень,
И мечется в ворохе листьев, в обрывках сонетов,
Она ни о чем никого в этот миг не попросит,
А молча растает, раздавлена или воспета.

Да что там за время, откуда такая прохлада?
О чем они снова просили тирана, мой ангел?
И где-то кружилась упрямо в пылу листопада,
А век серебром награждал, и другого не надо.

Да только та осень... она ураганом пугала,
И все вырывала их души, как желтые листья...
И каменный век, он серебряным был, но...

Когда нож щупает жилку,
ту, что бьется у запястья,
кажется, вся вселенная
вдруг соприкасается с тобой.
Вселенная на кончике ножа.
И когда нож убирается в стол,
кладется рядом с пожухлым
ворохом исписанных бумаг,
вот тогда и настигает чувство
эсхатологии вселенной.