Вонзиться

Через горе, принуждение,
Через пьяное икание,
Голод, мор, нужду, лишения,
Через кнут и помыкание,
К лучшей жизни привыкание.

Оскорбленья, унижения,
Причитания, неверие,
Наказанье, преступленье,
Казнокрадство, службы рвение –
Богоносная империя.

Прилепиться сердцем не к чему –
Не юродивый, так ряженый,
Не боярство, так неметчина…
Византия и варяжество –
На Руси святое княжество.

Что ни делается – к лучшему…
Во всё горло моложавые
Гордые сыны рекрутчины
И во имя, и за...

Как мчит за воришкой возмездье,
За лидером – цепь бегунов,
За ночью влюблённых – созвездья,
За властью – Борис Годунов,

Как кровь обнимает пунцово
Вонзившийся в тело кинжал,
Как речка за Колей Рубцовым
Бежала, когда уезжал,

Как листья бегут за колёсами,
Как пёс за хозяйкой бежит,
Так время хладеющей осени
За мной моей тенью спешит…

2004г.

Авимелех, от матери рабыни
Сын Гедеона, без особых прав,
Для храбрости на грудь грамм двести принял
И речь толкнул, братьёв-рабов собрав:

«Пора с моей роднёю разобраться:
От Гедеона сын я не один,
Их семьдесят. Чем всем им подчиняться,
Пусть буду я над вами господин.

Внушите жителям Сихема срочно:
Чтоб иго испытать им не пришлось,
Пусть властные дадут мне полномочья,
И помните, я ваша плоть и кость,

Страны Сихемской стану повелитель.
С аристократии не жди добра»…
На обещанья...

1.
Век двадцатый на исходе,
Жизнь стремительно несётся,
Время шпорами пришпорив,
Ухватится, не даётся.
На исходе век двадцатый,
Реки крови, в мире льются.
Во дворе убийца рьяный,
Кровью жертвы не напьётся.
Женщина эмансипат,
У мужчин дела стоят.
Мужчина стал как атрибут,
Женщины с карьерой, в гору прут.
Женщины верхушку взяли,
На женщин мужики равняться стали.
2.
По беде по этой вроде б,
Где-то в цехе на заводе,
В вшестером соображают,
Пьют по кругу самогонку,
На похмелье...

В сумерках колких щерилась злобно вьюга,
Дыбилась рьяно, жадно вбирая небо…
У перехода лаяла хрипло сука
И прикрывала лапами корку хлеба.
Серым кольцом столпились вокруг зеваки,
-Бешеная - шептались - смотри какая!
И в ожиданьи скорой кровавой драки
Робко кивали в сторону песьей стаи.
-И не боится, ведь разорвут, как тряпку!
-Ты посмотри, их сколько - куда уж ей там!
Помню, как стало холодно мне и зябко.
От равнодушия холодно. Не от ветра…
Помню, как вдруг исчезли дома и люди...

Раз монарх всех кроет как безбожник,
Не стесняясь низкородных слуг,
По лицу бьёт знатного вельможу -
Объясненье здесь одно возможно,
То напал от Господа Злой дух

На царя и он бузит конкретно.
Наш демократический закон
Так гласит - когда мужик в аффекте,
То вины на нём особой нету,
И сажать такого не резон.

Скажем, мавр ревнивый даже слишком,
Видя, что помятая кровать,
Придушил жену, зажав подмышкой,
Но при этом тронулся умишком...
Значит, дело можно закрывать.

Раз Злой...

Вновь сердечко...
Cжимает.
Вонзаются грустью...
Иголки.
Тыча в него...
Пронзая…
Силой неведомой,
Колкой.
Странная жизнь...
Словно игра.
То скажет нет...
То снова да.
Я иногда...
Сама себя...
Не понимаю.
Ведь я любима...
И люблю.
Зачем же я...
Тогда страдаю.
Никак покоя...
Не найду.
Дурные мысли...
Я хочу прогнать.
Печаль забыть...
И никогда,
Не вспоминать.
Иголки выну я...
Из сердца.
Я смогу...
Наверно потому...
Что я любима и люблю.

Лариса М.

Сильнейшего место всегда впереди,
Он право имеет любое.
Во имя удачи себя не щади –
Веди нас, вожак, за собою!

И мы, в одиночку поджавшие хвост,
Но злые и хитрые звери,
Навстречу врагу ощетинимся в рост,
На нас положись в полной мере.

Уж мы не упустим, вонзая клыки,
До срока не выйдем из боя.
Голодные нас ожидают щенки.
Веди нас, вожак, за собою!

За радость извечных кровавых утех,
Бычка пожирнее пластая,
Прелюбодеяния сладостный грех
Тебе извинит твоя стая.

Но если...

Да, давно пора уйти нам всем!
оставив лиш путей разрушенную грязь,
системных помыслов увязжих между стен,
теряющих безсмыссленную связь.

Востоновлений склоки, бред надежд,
Одежды рваные на попрыще земли,
Стал грязным тот, кто был когдато свеж,
Увязнув в ограниченности лжи.

В скользящих помыслах, варьирует шантаж!
Прозябли съёжившийся слезы,
И в льдинки привротившесь на губах,
Вонзились в лица жгучею угрозой.

Драматургию превратить в сарказм,
Перебежав Инштэина пространство...

Он лежал на траве - совсем, как живой,
Подмяв под себя радость победы.
И вис на губах его клич боевой,
Бесполезный, как светлое, летнее небо.

Он не верил, в то время, когда нападал,
Что его существо не многим крепче,
Чем те, в которых он меч вонзал....
Ты не так рассчитал в этот раз, человече.

Он помнил, как кто-то, - один из Больших,
Рукою махнул. И тысячи лиц,
Помноженных на звериный оскал,
Ушли на чужбину - одни, среди скал... Он помнил
давнишнюю боль,-
Он понял -
ему не...