Волшебное

Нагая пустыня лежит, не дыша,
По ней тихо бродит печаль,
Безбрежность и дикость летят, не спеша,
В немую и вечную даль.

Тяжелыми плитами мертвой земли
Покрыто пустынное тело сухое,
Блестящий песок затвердевшей крови
Танцует среди пустоты и покоя.

Зачахло бесплодное тело пустыни,
Давно позабыло вкус нежной воды,
И в тихой агонии плоть ее стынет
От жарких лучей беспощадной звезды.

Лишь воют порою и стонут ветра,
И серое небо лишь скупо поплачет,
О том, как когда-то здесь...

Никто сейчас меня не остановит!
Я чувствую безбрежность дня!
И утро чувствами накормит,
И в мир большой пошлет меня.

Никто сейчас меня не остановит!
Я вижу солнце, как никто другой.
Ведь я не вижу света, его формы,
Его я чувствую своей душой!

Никто сейчас меня не остановит!
Я слышу шепот облаков!
Они сказали, что все помнят,
Что я свободна от своих оков!

Никто сейчас меня не остановит!
Теперь я далека от мира непонятных слов,
В котором обо мне никто не помнит,
Я умерла для...

Удар.
Все затопило светом,
На ухо что-то шепчет дождь.
Удар.
Окно открыто сильным ветром,
Мелькнуло что-то в потолок...
Удар...

За каплей капля
Тонкой лентой ползут к ногам
Быстрей, сильней.
И вот уже лица касаясь,
Напоминают шум морей.
Удар.

Нежнейший шелк становится медузой,
Скользит в пучине тихих вод,
И четки, будто бы жемчуги,
Мелькают мимо взора...
Движенья медленны и нежны.
Гармония меж телом и душой.
Ресницы пропускают свет небрежный,
Танцует словно он живой...

Есть за лесом на опушке,
Избушка у старушки,
А также ступа-вертолет,
И даже коврик-самолет!
Так же там еще живет,
Большой сиамский черный кот.
Старушка по ночам колдуя,
То на свечу свою подует,
Варя волшебный элексир.
То заклинанья вновь читая,
Траву бросает в свой отвар.
Под утро спать она ложится,
И сладко сны ей будут снится.
И так она давно живет,
А с ней сиамский черный кот.

Заплачет осенняя ночь
Маленьким листопадом,
Во сне мне приснится дочь,
Как жаль, что она не рядом.

Как жаль, что это лишь сон,
Который закончится утром,
Но нежности полон он,
Каким-то волшебным чудом.

С кудряшками, как у тебя,
Глазами цвета сирени,
За ручку меня теребя,
Сидит у тебя на коленях.

И столько добра и тепла
В этом доверчивом взгляде,
Что я бы всё отдала
Мгновния этого ради.

Когда одиночества грусть
Заденет своим крылом,
Я всё же тебя дождусь
С последним дождём-октябрём.

Ночью света у звёзд попрошу,
У солнца тепла и рассвета,
А вечером сказку тебе расскажу
О странах, где ты ещё не был.

Волшебным сиянием манит Любовь,
Красивой зарей и светом.
Не бойся... Войди в неё вновь...
Стихи мои будут ответом...

Вижу радугу после грозы,
две дорожки хрустальной слезы,
и мерцание лунное в них,
и слияние теней двоих,
вижу звёздный волшебный наряд,
слышу песнь соловья, слышу сад,
тихий шёпот у тихой воды,
и на волнах багрянца следы,
что рассыпал ушедший закат,
как на зеркале искры горят.
слышу, вижу и чувствую всё,
я люблю тебя, что же ещё.

Я, - маленький котенок.
Я, - серенький чертенок.
Я, точно знаю, что любят Великаны:
Волшебный звон, когда я бью стаканы,
Задев их налету хвостом,
На занавеску прыгну я, потом.
Повисну на одном когте,
И, ни в какой мечте,
Вам не услышать вжисть такого пения
Оно вам быстренько поднимет настроение.
А я, собой довольный, на руках
Еще немножечко поплачу, понарошку,
И, вы, волнуясь, протрете стекла на очках,
От радости такой, сметаны мне нальете в плошку.
И я, насытившись, вам сделаю...

По Москве вечерние прогулки...
Величие волшебного Кремля...
Звук каблуков, стучащих в шуме гулко...
Автомобильная дорожная петля...

Два берега, соединённые мостом...
"Новослободской" сказочные витражи,
И неработающий светофор перед мостом -
Притормозят мои лихие виражи.

Вечерние огни зажжённых окон
Мне освещают путь в ночной тиши -
Забиться поскорей в мой тёплый кокон...
Мой Господи, сомненья разреши.

В селе Яблонька на взгорье
Парень жил, звали Григорий.
Чудаком там слыл известным,
Славным был он, интересным.
Его дружбой дорожили:
Горе, радость с ним делили.
Для всех он подход имел,
Тайной Жизни Григ владел.
Григом-люди называли.
А зверушки понимали,
Им он тоже свой по крови:
Скольких вылечил от хвори,
А от пуль и стрел он спас?
Всю жизнь помнит это барс.
В благодарность, он дал Григу
Хлеба тёмную ковригу:
«Хочешь барса жизнь вкусить?
Стоит только откусить,
От ковриги лишь...