Волна лазурная

Нет, я, пожалуй, Чувство сохраню
из сердца выну, рассмотрю на Свет,
разбавлю, взвешу, дуну, остужу,
Я олово расплавлю в серебро.
Потом обратно выжму, разолью,
его не закопаю, не предам - 
Печали синеву плесну на небосвод,
Страстями рыжими я клены распишу,
заткну Обидой холод зимних рам,
накину твою Подлость на комод,
пускай там оседает в пыль веков!
Взобью в подушках перья, в пух и в кровь,
до брызг, до нервных белых снежных туч,
закружит в комнате упрямая метель,
уляжется, и с ней...

Уже это было,
в истории было!
Под ядерным взрывом
лежала могила,
истекшего ужасом,
города страха —
орудие смерти,
кровавая плаха…
Так было в эпохах
и ближних столетьях!
Наш мир в один миг
зависал в междометьях…
Ни стона, ни голоса,
ни начала…
И только, сжимаясь,
Природа молчала…
И, вдруг, выдавала,
что некогда было:
здесь город стоял
перед ядерным взрывом…
Подобное было,
в истории было!
Земля в вихре с Небом
сливалась в могилу.
И всё вымерзало...

Струи упругие с Неба нам слышатся,
Тонкие тени лазурно колышутся
В час потайной бытия.
Видится, близится Крест Золотой,
Дивным молчанием горя,
И осеняет прощением мир…
Хрупких гармоний свет осязаешь,
Сердцем скорбя.
Но возрождается сердце новым блаженством,
Зная Тебя.
Ты же улыбкой паришь,
Нежность бездонна Твоя
И таинственна простота
Силы неодолимой Твоей.
В час незажженных огней
Ты сокрушаешь Своим милосердием меня.
Магией вечной Женственности
С миром земным примиряя.

3...

Мороз зимой хоть очень уж суров и строг,
Но все же он загадочно талантлив и красив…

Мороз трескучий великий маг и чародей,
Волшебник и творец искусный
Способный разукрасить мир
В сказочно-волшебную картину.

Синеву небес он нарисует морозно-голубым
С белесо-снежной позолотой солнечного света.
Улыбчивые солнышка лучи покажет четко
В серебристо-светлой дымке, что слегка сияет…

Зеленую хвою величественных сосен и елей
Приукрасит искристо-белоснежною каймой,
А тоненькие...

Осенний парк багряно-золотой в городской черте
Чарующе красив раннею осеннею порой.
Прекрасен он в осеннем багряно-дивном
И ало-золотом убранстве чарующей Осени-богини.

Парк городской пестреет разноцветьем красок
Осеннее-дивных, сияющих в лучах прохладных
Искристо-золотого солнечного цвета
В лучезарной и лазурной синеве небес осенних.

Песчаная тропинка парка в золотое песка,
Проложенная сквозь травяно-лиственный ковер
Уходит в неизведанную городскую даль и
За собой ведет...

Осенняя природа загадочно прекрасна
И сказочно красива на берегах Байкальских вод.
Осенняя Байкальская природа чарует
Своей милой и лучезарно-дивной красотой.

Бескрайние просторы вод Байкальских
Прозрачны и чисты, как синева небес,
А Байкальский воздух свеж и светел
И слегка дрожит он на ветру осеннем.

Воды Байкальской синевы прозрачностью
Своей зеркальной отражают солнца шар и
И золотой багрянец лиственно-хвойных изумрудов.

Небеса, что над морской стихией распростерты...

Морозная суровая зима волшебством загадочным своим
Рисует на лучезарно-синем полотне оконного стекла
Голубо-бирюзовые искристые снежинки, сияющие
Серебристо-голубым инеем с переливами стекольной синевы.

Морозные снежинки серебристым инеем искрятся
В солнечных лучах, пропитанных морозцем бирюзовым,
И веселой искоркой своей переливаются лиловыми огнями,
Подмигивая солнышку, одетому в сверкающе-морозный цвет.

Красавица Зима сказочным и ледяным пером напишет
На полотне оконного...

Я тобой восхищаюсь, Я смотрю твоё фото
Ты на море, каком-то?! И с тобою там, кто-то?!
Может это Майорка?! Может это Анапа?!
Меня сводит с ума, твоя синяя шляпа!

Ты сидишь у фонтана, у лазурного моря
Ты прекрасна как нимфа, я страдаю от горя!
Меня сводит с ума, эта синяя шляпа!
И конечно, Майорка! или может Анапа…

А ещё, восхищают, твои страстные очи
Не могу без тебя, я соскучился очень
Улечу на Майорку, или в город Анапу
Что бы встретить тебя, твою синюю шляпу

Я тобой...

О если б мог, подобно матерьялу
Тебя, подобно гипсу приручить,
Чтобы навек устала плоть любить
И жизнь не мчалась к мертвому началу,
Но ты живешь и не устанешь жить.

И мириады глаз глядят в тебя
Из тех пространств, что и для них кишели
Небесными телами, и ужели
Я сам живу, все мертвое любя,
И ты живешь, и нас дробят недели,

Ответь, к чему безмолвствия печать
Устам, еще не знавшим кармной глины,
Возбранно меж успенных и молчать,
И ложию скверниться, цеппелины

Я с ангелами звал...

За ересь рифм взошедшим на костры,
Узревшим в зеркалах судьбы поминки,
Вотще постигшим правила игры,
Великодушно возлюбившим цинки;

Пытавшимся в пустой размер облечь
Веселье черни и пророков мрачность,
Пусть будет эпитафией вам речь
Поклонных дней, их темная прозрачность.

Ан солнце закатилось на века
В очах богоподобного Гомера,
Хромает всяка новая строка
И зрящих расхолаживает сера.

Но пройден до тройной развязки путь,
Повержены тираны поколений,
Нельзя теперь и в сторону...