Волк морской

Дедами оставленный в тесной каптёрке,
Кемарил солдат за столом на скатёрке,
И вынув потёртый блокнот с гимнастёрки,
О жизни писал наш сегодняшний Тёркин.
А рядом за стенкой, придя с самоволки,
Товарищи спали, тамбовские волки,

Готовили юношу к воинской славе,
Слегка побивали, как всех на заставе
Армейским ремнём - нету способа лучше.
А как по-другому к порядку приучишь?
Салага всё принял, набрался терпенья,
Писал стенгазету с дедов одобренья.

Посмотрим, в минуту нечастого бденья...

Оранжевое пламя – на маковке сосны,
её зову я «Маня», она почти ручная,
мы со второй зимовки с ней - на «ты»,
швыряет шишки Маня золотая.

И если волк, или кабан, иль человек,
приблизятся к жилищу ближе сопки,
надует Маня щёчки, сиганёт наверх,
зацокает так зло, как можно кнопке.

Мы волка примем, примем кабана,
но человек – нам хуже не бывало,
и Маня знает – человек - война,
и помнит, как винтовка убивала.

Оранжевое пламя – маленький зверёк,
уберегал всегда от своры,
ты...

В такую погоду хороший хозяин
Чертей загоняет в болота опять.
И волк весь промок, и медведь опечален,
И ежик ушел, как всегда погулять.

В лесу все промокло да видно до нитки,
Уже никакая жара не спасет.
В такую погоду цветы все поникли,
А дождик идет себе все и идет…

И пусть веселятся в тумане русалки,
А мне бы прибраться, так много хлопот.
Мир вымок до нитки далекий и жалкий
Поет Домовой или плачет? Поет…

Болотный свое не узнает болото,
Кикимора будет кричать и ругаться.
А...

Словно листья с деревьев срываются ноты и тают.
В них любовь и разлука несется куда-то в туман.
Я живу и смеюсь над собой, и тебя не хватает,
И уже не прельщают иллюзии - все в них обман.

И душа моя, милый, тот ежик в извечном тумане,
То провалится в пропасть, то снова к созвездьям летит,
Звезды – листья небес, и нас осень уже не обманет,
Лес влюбленностей наших едва ль от любви защитит.

Мы еще на распутье, но камень тот вечный во мраке,
И начертаны там для грядущего наши пути...

Железный конь, летящий по дороге, тебя уносит прочь от разных бед.
Руками руль уверенно сжимая, ты исчезаешь в горизонте лет.
Твоё дыханье звезды зажигает, свободы ветер холодит лицо.
Ты как звезда-мерцаешь ярким светом. Прочь от людей-бездушных мертвецов.
Прочь от людей, живущих ради смерти, от ищущих погибель на часах.
Лишённых чувств, не знающих надежды, чей стимул к жизни- постоянный страх.
И чьё желанье- просто жить спокойно, в стремленье быть такими же как все.
Слепыми быть...

Как хочется подняться в облака
И с птицами парить мне над Землёй,
Подняться в небо и смотреть туда
Где Ты живёшь, где вечный Образ Твой.

Как хочется взметнуть мне прямо ввысь
Туда где звёзды водят хороводы,
Где Солнце и Луна в хвале слились
Единым гласом вторят Богу оды.

Как хочеться парить мне над водой
И созерцать величество морское:
Зверей морских, всех рыб и мир живой,
И наслаждаться мне ночным прибоем.

Хочу я сверху видеть лес, поля,
Равнины и тайгу грибами полной...

Не буди, Посейдон, о, владыка морской!
Снится мне теплый бриз и белёсая пена,
Вместе с ними храню я твой чинный покой,
Ублажая лишь пеньем сирены…

Что сердит, Посейдон? Зевс не слышит тебя?
Не внимает он грозным взываниям брата?
Твою мощь отрицает, ничуть не скорбя?
Доказать ему то буду рада.
Ты трезубцем сегодня же стукни о дно -
Я проснусь, всколыхну толщь морскую,
Разорву сладкий плен, только помни одно:
Не унять будет силу лихую.

О! Владыка! Ты Землю удачно сотряс!
Пали...

Осень опять удивляет коварностью,
крыши домов золотятся листвой,
Кто-то становится маленькой слабостью,
Кто-то далёкий, Кто-то чужой...
Ночь обжигает дыханием северным,
Сердце готово кричать:
«стану как волк, без размеренно преданной,
буду как ангел твой сон охранять...
Солнце в окно маленьким лучиком,
скромно войдет , отражаясь в стекле,
Может и ты когда-то научишься,
Быть словно волк, Преданным мне..
Боль , как иголка в душу воткнется
Где-то дожди, и опять холода...

По раскалённым на солнце камням волны хлестают что силы.
Ветер в ладоши зелёные хлопает, ветки качая игриво.
Белки с орехами прямо по нам целятся шишками кедра.
Голуби нашим доверясь рукам, крошки клюют. Мы так щедры!

С южных террас вид на море зовёт нас рисовать акварелью.
Сколько приветливых лиц и вдвоём южный балкон наш теплее.
Жаркий вовсю южный наш фестиваль. Танцы, окрошка, тельняшки.
Нам и барханы поют: вот та даль. И караваны – всё чаще.

И босиком по морскому огню, в рай...

Медь оплавилась. Брильянты потускнели.
Диадемы потеряли блеск.
Люди – хуже. Благородней звери.
Тигры мне мурлыкали,
кипени
мне кидали тёмных веток треск.

У людей убийства – от корысти,
от желанья завладеть чужим.
Звери – лучше,
их яснее мысли,
пусть им солнце светит, светят выси,
пусть ложится им под лапы дым.

У глухого места, где – коряги,
там Иртыш уходит в поворот,
средь волков живал я,
доходягой,
и кормился я берёзовою брагой,
волки мне заглядывали в грот.

Я не брал...