Волчок

Власть денег, двери в Ад открыла,
Воюют люди — Запад и Восток.
И сУдьбы, злобной воли сила,
Ломая, дробит в порошок.

И то, что было раньше свято,
Вдруг в мире стало не в цене.
И ищет в поле смерть солдата,
В братоубийственной войне.

А власть дельцов живёт профитом,
Продаж оружия и ей.
Прямая выгода в убитом,
В боях-сражениях людей.

Чем больше пуль, снарядов, танков,
Дельцы сумеют в мир продать.
Тем больше цифры плюсов в банках,
На их счетах сумеют стать.

Власть денег мир...

Дождями Питер, ну, никак не удивишь,
Знакомо с детства слово важное - осадки.
Вода стекает на прохожих прямо с крыш,
Тем, кто без зонтика, приходится несладко.
Поток машин сравнится с вешнюю Невой, -
Из берегов готова выйти поневоле.
Я одобрительно киваю головой,
Происходящими процессами доволен.

Дождями Питер будет тщательно помыт
На радость жителям и денежным туристам.
Культурный город принимает гордый вид,
Каким он выглядит лет так, примерно, триста.
Языковой барьер исчез как...

Когда мир размером в комнату,
Сжат в объятьях тесных стен.
Полёт мысли быта хлопоты,
Запретят, её взяв в плен.

Слабость немощи неволе,
Клетки певчих птиц сродни.
Изменив судьбу, расколет,
Миг на «до» и «после» дни.

Не всегда встаёт упавший,
Жертвой став увечья ран.
Изменяет судьбы наши,
Силы Высшей воли план.

Бога помыслы и цели,
Не постичь людей умам.
Но прожить должны мы в теле,
Всё, что Свыше дано нам.

Мне о воле птица пела,
Не из клетки — за окном.
Мир был в комнату...

Тесным, став вдруг воротник рубахи,
Волю вдоха, отобрав душил.
Тьма в глазах, в себе удушья страхи,
Принеся, весь съела лимит сил.

Погибают, панике поддавшись,
В мира час и в яростном бою.
Сгинем мы, поверив в страхи наши,
Силу воли, им отдав свою.

В трудный час погубят быстрей беды,
Не смиривших, в их коленях дрожь.
Трус не знает сладкий вкус победы,
Отдав силы, в страхов своих ложь.

Хоть раз в жизни, знали страх однажды,
Все живые, в этом нет стыда.
Вздрогнуть могут и герои...

Доброволец, солдат и защитник!
Долг и совесть зовут на войну!
Правда, вера и воля зашиты
духом предков в характер, в страну.
.
Алой, смелой российскою кровью
оросили герои поля!
Вновь окопными потом и солью
пахнут письма в родные края.
.
А обратно жена и детишки
шлют приветы с молитвой: Вернись!
Повзрослели девчонки, мальчишки…
Доброволец, защитник, держись!
.
Береги себя, слышишь? И помни:
Ты – спасение нашей страны,
Русь Святую, российские корни
для грядущих победой храни...

.
Радоница. Яркий свет
наполняет церкви своды.
Предков души – зримый след:
солнца луч по стенам ходит.
.
Да! Воскрес Христос! Победа.
Жизнь ликует. Смерть молчит.
Дружный глас земным ответом
в небо, ввысь летит, кричит:
.
Спас воскрес! Пусть дивным светом
Радоница льётся нам.
Поминальный звон приветом
миру шлёт любимый храм.
.
И молитвы сердца чистой
голубь вьётся в облаках.
Блеск спасения лучистый
всю Россию обласкал.
.
На погосте ждут могилки
сродников, дубовый крест...

.
-- Царская Слобода. Город Александров --
.
.
Филиппов пост настал… Москву
окутал саван из метели.
Не выгнать из хором тоску.
Тьмы чёрных мыслей одолели:
вражда князей, гоньба татар,
злой умысел, борьба бояр,
дозор в церквах, дрожь, плач в постели,
разор в делах...
Души пожар.
.
Декабрь. Князь грозный, ближний круг
на богомолье (поезд длинный),
собрав казну, святыни, вдруг
пустились в ночь. Окрест ... былинный
лесов в снегах морозный лик.
По тракту, полем, рек долиной...

Тяжко мужику брести до дома –
В пьянке тело, в гибели душа,
Пропадает в вихре незнакомом,
И не зрит, как жизнь-то хороша.

Пролетает день за днём в тумане,
Пьянка из него верёвки вьёт.
Так бредёт он в тягостном дурмане,
И к себе дорогу не найдёт.

А дурмана власть над ним смеётся,
Манит дальше продолжать сей путь.
Но, рубеж пройдя, он не вернётся
К Жизни, тут себя не обмануть.

Воля всё ж твоя! И всё ты можешь!
Путь свой можешь к Свету повернуть.
Волю проявив, ты зло низложишь...

А я устал, всю жизнь свою чего-то,
Ждать, обстоятельства не в силах победить.
Жить тем чем надо, а не чем охота,
И воле случая, игрушкою служить.

А я устал, зависеть от подонков,
Которым власть, судьбы рука дала.
Рычать в себе, свирепым, диким волком,
Проблем не в силах, развязать узла.

А я устал, не ими быть, не вами,
Став одиноким в обществе любом.
Жить под чужой, звездой и небесами,
И сделав что-то, сожалеть о том.

А я устал, души прямой порывы,
Держать в расчёта разума...

Опять, ветрами осень всю ночь выла,
Опять, дождями плакала навзрыд.
И утром, весь в слезах, в проём окна уныло,
Осенний, непогожий день глядит.

В нём неизбежность будничной работы,
Промозглость, серой сырости дождей.
И гляну я в окно, и жить мне неохота,
И полон я, хандры осенних дней.

Там ржавчина, листвы своё отжившей,
Пятном тоскливо-тусклым под ногой.
Покорности в ней грусть, пред волей Силы Высшей,
И суета, реальности Земной.

И никуда не спрятаться, не деться,
От времени...