Вол

Он лапу протянул. К тебе? Сумел. Из номе-
ра его предел. Или из образа по счёту, (ни-
кто или почти ничей), и толпы слуг, и пала-
чей, прошли все мимо, (одиноко), а как ка-
залось, мир жестокий. Ан нет. Он безразл-
ичен(?) На обед, потягивает граппу, и тис-
нет, за салатом лапу, сервизов перебил,
старался, а кто-то всё же упирался, он ось-
миног и краб, и он, медуза, и сын, отец (и
лаперуза), он копия себя, опять, он симу-
лякр, кого объять? или растопчет, размет-
ает, или ползёт...

Крутая тропинка
вела тебя в горы
без пищи, почти без воды.
Ты шёл, точно зная,
что вовсе не скоро
окупятся эти труды.
Ты шёл, спотыкался,
опять поднимался,
упрямо вставал и шёл.
Срывался, держался
и в кровь исцарапанный
шёл, словно раненый вол.
Ты шёл в свою келью
на самой вершине, чтоб там
мог спокойно вдохнуть
тот запах свободы
и в жажде познания
в себя, наконец, заглянуть.
Чтоб в звуках волшебных
Свирели небесной
земную ты понял жизнь,
потом иметь силы сказать при этом...

За деревней, у речушки,
Проживал мужик в избушке,
Жизнь его была не мёд,
Воз забот он в гору прёт,
Да печали гонит прочь,
Он в работе день и ночь,
Жить ему в нужде нельзя,
В тех сыночках радость вся,
У него их трое, в ряд,
Кушать мальчики хотят!
Год за годом так и шли,
Сыновья все подросли.
Вот женился старший сын,
Жизнь у сына без кручин,
Средний сын жену привёл
И работать стал, как вол!
Жёны тоже при делах,
Та работа им не в страх,
А потом они уж в поле,
Нет семье на отдых...

Художник, несомненно, гений.
Пахал усердно он, как вол.
И не имел бы с властью трений,
Но сбыт купюр его подвел.

Работал ударно,
Пахал он, как вол.
И камень у парня
В негодность пришел.

я вам отвечу в двух словах
наш мир погиб - увы и ах
и там, где память чуть жива,
теперь лишь вы

а мне противно, видит бог
я вас любил. но между строк
уже виднеется стрела
печной трубы

я вами ранен. вами стёрт
как злополучный Вол-де-морт
несостоявшийся герой,
вчерашний след

вокруг победы и прогресс..
бреду Кандидом через Лес
есть жизнь и несколько дорог
но смысла нет

а что до вас.. ну что ж, вперед
я говорил про стылый лёд
добавить нечего. так тихо,
клонит в сон...

Потихеньку руйнується світ,
Де немає ні правди, ні волі...
Лиш надія... і та, пустоцвіт -
Засихає на мертвому полі.

Ні росточка у наших серцях,
На скалічених досвіта мріях...
Тільки терен, в безлюдних місцях...
Тільки вітер, в словах - суховіях.

К какому-то этапу в жизни пришёл,
И кажется всё – предел.
Хоть над собою работал, как вол,
И много чего стерпел,
Но снова та грань и та черта,
За которой нет ничего.
И не понятно опять «ни черта»
Из опыта своего.
Но, может быть, это и хорошо,
Снова вызов такой принять,
Есть, значит, в жизни что-то ещё,
Что надо опять понять.

Как вращение миров хоть час
Позволяет солнцу видеть нас
Сквозь плюща разросшиеся плети
В маленьком окне, вот так же эти
Майские черёмуховые
Дни приводят тайного пророка
В город. Никогда не скажет много,
Никогда не скажет прямо,
Никогда появленье не предугадать.
Но слова сбываются, о да.
«Этим летом
Помни, этим летом
Так живи, как будто стоит жить.
Ты не станешь медлить и спешить,
Чтобы сразу потеряться в где-то
В поле с четырёх сторон рассветном,
Где не выбрать и не угадать...

Кто-то воспрянет, кто-то поникнет,
Кто-то обратно вернёт.
Кто-то родится, кто-то погибнет,
Кто-то, утратив найдёт.

Правильной правда, будет в ней правым,
Тем, кто в ней счастье нашёл.
Кто-то большим живёт, а кто-то малым,
Кто-то ленив, кто-то пашет как вол.

Верят умы, ощущениям плоти,
Смотрят на мир, сквозь эмоций стекло.
А в мире нет, доброты к нам и злости,
В нас — в наших чувствах — добро к нам и зло.

И чем добрее к нам чувства, тем строже,
Будет к нам суд и тем злее потом...