Военно-полевой

О , бог ты мой ! Создай же чудо ,
Не сотвори ещё смертей ,
И сколько надо - молиться буду ,
Поверю в тысячу чертей …

Для долгой жизни родились люди ,
Была дорога у них светла ,
А террористы перечеркнули ,
Кто дал им право ? А жизнь цвела !

Как видеть в мире зло ,
Что люди здесь творят ?
Всё делают на зло ,
Взрывает молча, брат …

В крови - Москвы метро ,
Здесь нелюди прошли ,
И вот его нутро -
Они нам смерть несли …

Уничтожь в себе, яяяяяяяяяяя
Проштопать небо, пойдем в гости,
Сквозь кожу дымки, сочится кровью,
Мрачнеют тучи, эфира дырки.
Свои же жизни даем за даром,
Я не, не верю, Я не не верю,
Я продаю себя
Яаааааааааааааааааааааа
Стремлюсь к спасению,
Тени кругом, только тени,
Бользнь.........................
Горобы...............
Трупы...................
Город смерти....................
Умри юным..................
Манилы..................
Петли..................
Немые губы...

Большая, большая была война…
Помнить тяжело,
представить ещё тяжелее,
пережить…,
многие не пережили…
Давно – недавно было,
65 лет назад,
одну среднестатистическую жизнь назад…

Страшно,
страшно назад,
туда, самому назад,
и там, самому делать выбор.
Да и выбора особого не было…


«Сложно, сложно не бежать...
Спасаться, спасать своих детей…
Бежать, но куда бежать???
Занавес,
Железный Занавес….

Прятаться,
просто прятаться…
«А ты записался добровольцем ?!!!»
«А ты записался...

И каждый раз молилась мать,
чтоб вновь сыночка увидать,
но – час назначен роковой,
с пробитой ляжет головой,
нет, не вернётся он живой.

А мать всё ждёт, сошли снега,
уж в поле колосится рожь.
Война, ужели никогда
ты мне сыночка не вернёшь?

Верну. Молись усердней в ночь.
В запаянном верну гробу.
Сомнения отбросьте прочь,
да – там твой сын, печать - на лбу.

Да, я жестока, только, мать,
могу я долго встречи ждать,
поболе твоего:
ты просишь бога своего,
но кто мне запретит...

Городу Елабуге …

Я знаю Камы берега ,
Где в яркой зелени луга
И речка Тойма тихо плещет ,
И ярко летом солнце блещет ,
Где есть Елабуги дуга …

Старинный город с тех времён –
Он тысячу лет там был рождён ,
Он и сейчас стоит доныне
И процветает он отныне
Великой славою людей
Трудяг лесов и всех полей …



Весна в Дзержинске …

Идет, грядёт движенье вод ,
Вот льдины там и тут ,
Идёт весенний ледоход
И льдины всё плывут …

Плывут по матушке Оке
До Нижнего они...

Собачья жизнь...
Промок я под дождём...
Плетусь в грязи я по колено...
Куда идти, когда кругом
Зелёные лесные стены?
Куда пропали эти твари?
Глумливый ветер бьёт в лицо!

С е р ж а н т С и н ё в

Поторопитесь!
Ну же, парни!
Догоним этим подлецов!

Р я д о в о й В и к т о р о в

Всякий горец нам смерти желает,
Не поймёт это только глупыш!
Все мосхадовцы жаждут рая
Черепицей взрываемых крыш!

Р я д о в о й С т е п а н о в

Лично я вырос в тех краях,
Где знают о войне...

Полвека с лишком миновало с той поры.
Лишь зори полыхают на рассвете
Там, где пылали страшные костры,
Да выл над пепелищем буйный ветер.

Густой травой окопы поросли,
И только снег да зимние бураны
Скрывают раны скорбные земли,
Вовек не заживающие раны.

В глухих низинах в праздничные дни
Не талым снегом полнятся воронки –
Слезами переполнены они
Солдаток, получивших похоронки.

О, сколько их, состарившихся глаз,
Взглянув в листки казённых «эпитафий»,
Рыдало на родной иконостас...

Однажды в юности я хотел
Хоть уродом, хоть калекой, но прожить
Отмеренное время
В гуще житейских дел,
Среди ординарности и лжи.
Хотел выклянчить дней у Бога
И дворнягою проскулить до самой смерти...
Но не нашёл я подходящего слога,
Созвучного прислужливым смердам!

Лучше слепым быть, чем зрячим,
Чтобы не видеть кровью омываемую сушу.
Я плюнул в лицо жизни, но получил на сдачу
Мерзость, разорвавшую на клочки мою душу.
После я не хотел уже жить,
Я хотел умереть в бою...
Теперь я...

Она целовала холодными губами,
она обнимала синими руками,
она прижималась ледяной грудью,
сигнальной мерцала ртутью.

Трассером стучала в чёрной саже,
звёзды дарила одну другой краше,
моя ненасытная жена,
война.

Я не был в усладе с моей женою,
но начал ладить с ней, и не скрою,
родились девочки, любо посмотреть,
близняшки – увечье, смерть.

Мы этих девочек растили, холили,
от мамочки девочки – ни на шаг,
могли девочки по снегу гулять голенькими,
могли лечь в болото, в буерак...