Воды в пустыне нет

Я в жаркой пустыне,
Ни капли воды.
Иду я отныне,
Кругом лишь пески.
Увижу оазис,
Спасенья ища.
К нему побегу я,
Как никогда.
Но он растворился,
Исчез без следа.
И снова иду я
Один, как всегда.

Иегова Моисею так сказал:
«Тебя ставлю выше Фараона,
На евреев открывать царю глаза
Поручаю златоусту Аарону.

Ты же будешь излагать, что повелю
Я тебе, повергнув в транс глубокий.
Красноречием тебя не наделю -
Аарону быть во всём твоим пророком.

Сердце царское на вас ожесточу,
Чтоб вам было с ним бороться легче.
Чудесами Фараона подлечу,
Чтобы он моих послов не изувечил.

Не послушает глас с неба Фараон,
Из своей египетской Бастилии
Не отпустит царь евреев без препон,
Чтоб им...

Зачатый в утробе неведения, выношенный на руках самообмана,
в заблуждении, черпающий оправдание собственной жизни,
и согревающий эфемерную мысль мнимого превосходства,
лилия грудничковой мудрости, уже полная самолюбования,
стыдливо пробивающаяся сквозь мутную воду царственной лжи,
твоя истина, хранящая девственность от посторонних глаз это –

философ, боготворящий стены родного храма,
поэт, снимающий шляпу перед выпивкой, женщинами,
втягивающий в прокуренные лёгкие
бездомный...

Средь песков пустыни знойной
Приютились города,
Где живительною влагой,
Бьёт хрустальная вода!


Там сады шумят. Красуясь,
Розы гордые цветут,
А фонтаны, как живые,
Разговор, звеня, ведут!


Капля каждая – как бисер
Рассыпает, жемчуга,
Сквозь струю,
Под самым солнцем,
Полыхает радуга!


Вдоль дорог бегут арыки,
За машинами подряд,
Под ажурною листвою,
Зреет сладкий виноград!


Распевают перепёлки,
Соревнуясь, в чайхане,
А жених, в халате новом...

Спускаясь на воду прозрачная тень
Как лодка плывет к облакам
Туда, где кончается вечность как день
К закату и ночи, к богам.

Пустынные взгляды ее проводят
Помашет холодно чья-то рука
В потухших сердцах огни не горят
Меня или их унесет вдаль река?

Туман застилает мои берега
в седые объятья меня принимает
И тень растворилась уже на века
Никто этой сказки уже не познает.

(25.06.2005)

В намыленной овчине облаков
Спешу дождями накормить пустыню глаз,
И засуху прокуренного горла.

Придавит улицы раскисших луж атлас,
Блеснет души стальное отраженье,
И нам привидится дыхание покоя
В руках любимой.

Серебром движенья
Мы откровенье умостим дождливых фраз,
Мы донесем алмазное броженье
К подножию уставших и немых,
Пусть хоть на миг
Вдохнут живого слова.

И в ожерельях
Порванных небес
Водой накатит вздох,
Вам будут веры и надежды подношенья
Из уст того, кто...

Мы шли пустынной улицей вдвоём
В рассветный час, распутицу кляня.
И, как всегда, под самым фонарём
Ты вдруг решил поцеловать меня.

А нам с тобой навстречу в этот миг
Весёлые студенты, как на грех…
Мы очень, видно, рассмешили их-
Так дружно грянул нам вдогонку смех.

Их разговор примерно был таков:
- Видали вы подобных чудаков?
- И впрямь чудак, ведь он не молод…- Да,
Но и она совсем не молода!

Ты сердишься за дерзкие слова?
Но что же делать – молодёжь права.
Попробуй на меня...

Стихли огненные стихии
Глас вопиющего в пустыне
Прозвучал надрывно и угас…

- Чего тебе надобно – сыне?
Отозвалось в вышине
- Не знаю Отче
Но отчего
Очень плохо мне

Знаю, чувствую, но не понимаю
И от этого разрываюсь и страдаю
И от этого бессмысля
Очень плохо мне

Поднялись огненные стихии
Закружили горячий песок
А в вышине ветер синий
«Ты еще не проснулся сынок»

И как прежде
Поет ветер синий
Поет песню мне

«Нет ответа - там
Есть ответ в тебе!»

Ну, спасибо...

Дыханьем зимнего огня
играют звёзды над порогом.
Глубокой ночи колея
лежит в беспамятстве дороги.

В тумане ледяных аллей
плывёт тайком Селены лодка.
Один лишь путь в душе твоей,
как свет свечи, немой и кроткий.

Глубокой ночи чёрный след.
В фонарной дымке шум метели.
Один лишь путь, возврата нет,
как нет конца пустыне белой.

У Бога   все   живы.         Старцы

    Под  спудом  каменных   гробниц.

    Господь    поруган   не       бывает.

    Живет     и    служит    монастырь.

От   Духа  СвЯтого   дары

ИзбрАнниками   миру      снисходили,

И      поколения     святых

Сквозь  время,  беды   Русь   святили

   Несением   креста  в   спасенье,

   Служением    своим    в     веках

   За  нас,   за  всех   мирских  и  грешных...

   Суть     старчества     сохранена.

Как  леса   высь  и...