Вниз головой

Стояла у леса избушка.
Жила в той избушке старушка.
И Петя с ней жил - петушок,
И с ними пес верный - Дружок.

Идет за грибами старушка,
Дружок охраняет избушку.
А Петя на крыше сидит,
На лес, на дорогу глядит.

Приходит из леса старушка,
Заходит с корзинкой в избушку.
Слетает вниз, к ней, петушок
И радостно лает Дружок.

Садится обедать старушка,
Жует она хлеба горбушку
Да кашу ест, с нею Дружок
И крошки клюет Петушок.

Пошла, раз, в деревню старушка,
Закрыта надежно...

Не перейти мне за черту,
За горизонт мой, за предел.
Полёта дал мир высоту,
Я выше, зря взлететь хотел.

Вниз притяжение Земли,
Нас возвратить смогло опять.
Нас, тех кто так и не смогли,
Не в снах, а наяву летать.

Скрывает горизонт туман,
И звуки все звучат в нём глухо.
Не наноси мир людям ран,
И без того, упавшим духом.

Как много, дел ещё осталось,
Как мал, уже остаток сил.
И как же, давит вниз усталость,
И даже солнца луч не мил.

Не перейти знать за черту,
За горизонт...

…три дня пройдет…
И снова,.. — девственная,.. чистая ВЕСНА
проявится из талых,.. сморщенных вчера снегов…
Обряд проникновения Весны свершится в наших душах…
…серые и черные тона Земли откроются…
НО. Завтра: голубое НЕБО!.. Зелень…
И уверенный покой счастливых,.. солнечных, Лучей…

Пора и нам изгнать из иллюстраций смутных,.. —
серые и черные тона…
Прости и ты за дикое,.. таежное молчание...
Доверие мое,.. давно, местами,.. — на разрыв…
Мне нужен ВЗГЛЯД живой!..
Глубины твоей...

Ах, ночка тёмная,
Луна нескромная.
Смотрела вниз опять,
Как я пошёл гулять.

Ночь полнолуния,
Полна безумия.
В ней колдовскАя тьма,
Свела меня с ума.

Я пыли лунною,
Страстью безумною,
Наполнив вдохом грудь,
Ночной проложил путь.

Туда где ты ждалА,
Страсть в полутьме вела.
И в ней нас без вина,
Пьянила вновь луна.

Ах ночка тёмная,
Луна огромная,
Смотрела вниз на нас,
В наш звёздно-сладкий час....
Марковцев Ю.

Посёлок есть на тёплом юге,
Где между каменных руин
Волной вздымается упругой
Бурливый древний Темеринд.

Там над прибоем чайки вьются-
То взмоют вверх, то канут вниз,
Там к тайнам можно прикоснуться,
Хранит их свято Симеиз.

Легенды здесь не раз рождались,
Тавр, генуэзец, грозный скиф
На склонах каменных сражались,
Под пальмой нежился халиф.

Стоит под солнцем раскалённым
Гора Панеа у воды,
Шатёр раскинув свой зелёный,
Где в скалах вечности следы.

А рядом молится тоскливо...

Отпусти, из себя меня память,
Отпусти, из прошедших времён.
В них уже ничего не исправить,
И виденья твои просто сон.

Что ж сдавила, ты грудь словно прессом,
Ностальгия, проклятьем тоски.
И прожитых, всех лет жизни весом,
Давишь вниз, побелив мне виски.

За окном осень жёлтой листвою,
Устелила, весь скрыв тротуар.
Дворник листья сметает метлою,
В грязи луж, потушив их пожар.

Улетают на юг птичьи стаи,
Душа рвётся под солнце в их клин.
А он в небе как призрак растает,
И опять...

А на крыше воркуют голуби,
А на улице снег, зима.
На реке лёд, в нём зевом проруби,
А из них, со дна смотрит тьма.

Человек след ногой оставил,
Но у снега короткий век.
Всё во власти законов-правил,
Снег и реки, и человек.

Снега тают, стареют люди,
За зимою весна придёт.
И тепло, вОды рек разбудит,
И взломает, напор их лёд.

Жизни пульс не прямой — зигзагом,
И в нём с пиков, лишь вниз пути.
И стремясь ввысь за жизни благом,
Будь готов, позже вниз идти.

А на крыше воркуют...

Не приблизиться, не притронуться,
В полумрак иду — в полусне.
В прошлом буйная, воля-вольница,
Иль причудилась, она мне?

Не подымется, не оправится,
Стебель сломанный, у корней.
Словно нищая бесприданница,
Трава склонится в пыль полей.

На кон ставлено, непреложностью,
Всё за раз один — от и до.
Манит призрачной, мир возможностью,
Чтобы сбросить вниз — вниз на дно.

Не начавшись всё, вновь закончится,
Не останется и следа.
И на улице, тепло-солнечно,
А в душе опять, холода...

Христианская притча
по Евгению Санину (Монах Варнава)

Уставший падать на Пути,
Сказав последнее «Прости!»,
Да вновь услышит – ТЫ УПАЛ?
ТАК ПОДНИМАЙСЯ И… ИДИ!


В глубокую пропасть упал человек.
«Спасите меня, кто-нибудь!» – он изрек.
Не просто изрек – закричал во весь голос,
Во страхе остаться в сей яме навек.

И как не услышать тот глас бедолаги.
Примчались друзья и старались трудяги
Подать ему руку, держась друг за друга.
Да сами чуть-чуть не свалились, бедняги.

Пришло...

Воробей на двор влетел,
Воробей на землю сел,
Стал он зёрнышки клевать,
Взор простором ублажать.
У сарая кот сидит,
У кота надменный вид,
Мысль блуждает у кота,
Мысль его совсем проста:
«Этот глупый воробей,
Мог бы быть чуток умней!
Оглянись скорей, дружок,
Иль обед мне будет в срок»!
Тут же кот в прыжке завис,
Устремил глаза он вниз,
Воробья в момент схватил,
Воробью он говорил:
- Пообедать в самый раз,
Съем тебя, дружок, сейчас!
Ох, и голоден я, жуть,
Мне голодным не уснуть...