Внимать

(08.09.2015)

Господи, Ты – вдохновенье сердца,
Вдохновенье сердца моего!
* * *
Любая ложь с Тобою – невозможна:
С Тобою – невозможна никогда!
* * *
Господи, Ты ускоренье сердца:
Ускоренье сердца моего!
* * *
Подари мне капельку Себя,
Чтобы утонуть в ней безвозвратно!
* * *
Господи, Ты – радость откровенья:
Радость откровения души!
* * *
С Тобою жить – жить истиной Твоею:
Жить истиной Твоею до конца!
* * *
Я – чувствую! Я – чувствую Тебя!
Нет чувства сокровеннее на свете...

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..

Ты недоверчива собой,но я прощаю,
Ты недосказана собой,но я внимаю:
И тихо-тихо,лишь прикрыв уста
Тебе шепчу:"Да,я люблю тебя"....

Наши стяги побило тщетой,
Оболгали до судных мгновений
Проповедники слог пресвятой,
Голосят и не чтут откровений.

Мрамор может бессмертных певцов
Грозовому обречь перевалу,
Персть сияет с червовых торцов,
Зрят церковные райскую алу.

И возбранно хоругви белить
Оглашенным к ночной литургие,
Слез на мрамор сиих не излить,
Бдят одни и у плахи другие.

Коемуждо столпницы свое,
Бойных терниев хватит с лихвою,
Сколь графита горчит остие,
Быть чернилам со течной канвою.

Наша...

1 сонет

Всё так же льётся свет, - и воздух пахнет детством.
Тебе не нужно никуда, ты всюду опоздал.
Бесцельно налегке приходишь на вокзал.
И замечаешь птиц и граждан на насестах.

Отсюда в даль идут пути и пахнут креозотом,
Людская пёстрая толпа уходит вникуда.
А я стою и мне уже не надо в те места
В которых был, следил за каждым поворотом.

Мой друг печальный здесь стоит, он - дебаркадер.
И недруг рядом - новый яркий баннер.
Но арки с детства помню я багровую...

Разводы кистей на витрине, Ясон, где тонет каждый раз в пучине
В бескрайнем путешествии своём и даже свет, что светит днём и ночь,
Которая углём воображение раздувает, перекупает семь небесных сфер и
Радугой на землю еле слышно наступает
Философам, что не за грех полировать оковы чтут
Меняя головы уборы, по сути формы,
Под красотой почти нездешних, порою кажущихся рас,
Спокойствием своим внимает миру чуткий миру Будды глаз
И чайки высоко над облаками кружат с поджатыми крылами
Мечты...

Серёжки свесила берёзка,
и голову склонила до земли...
Ужель, обидел тя Морозко,
давно те дни холодные, ушли.

Внимай весеннему разливу,
и листики зелёные, покажь...
Не береди соседку иву,
по слёзкам у неё побольше стаж...

Тебе ж, стройнеть и красоваться,
одеться в белоснежный сарафан...
С добрыней-дубом миловаться,
поддержит силой крепкий мальчуган...

Вставай же, милая берёзка,
и плечи свои выше, подними...
С тобой похожа я, как тёзка..,
случается такое и с людьми...

ДТ...

С утра всё, как обычно шло:
Будильник, ванна, бутерброды,
Соседский кот, шипящий зло
На местных пьяниц сумасбродных.
Понурый светофор – слепой:
Вчера мальчишки постарались,
Машины в ряд цветной тесьмой
В ожившем затемно квартале.
Привычный и бодрящий шум –
Спешит народ сплошным потоком...
За поручень держась, вишу.
Вдруг, слышу - грязные намёки!
Какой-то сумасшедший бред
Змеёй вползает прямо в ухо.
Взглянула - рядом тощий дед
С улыбкой смотрит...
- Со старухой
Резвись, здесь нет...

Я услышал в тишине, -
Звуки музыки звучали
Показалось словно мне,
Что они полны печали.
Я прислушался и вдруг
Понял, за роялям плачут.
Клавиши, касаясь рук,
Не могли играть иначе.

Твой нежный плач я слышу,
Как будто дождь по крыше,
Мою он душу растревожил.
Не вижу, кто играет,
Но это ты, родная,
Ты стала мне ещё дороже.

Этой ночью я не сплю,
И мелодии внимаю.
Знаешь ты, как я люблю,
Как тебя я понимаю.
Ты играешь для меня,
Слёз на нотах не стесняясь.
И сердца наши хранят...

Когда поэту нечего сказать,
В безумной пляске убегают рифмы,
Исчезнет вглубь стихов святая рать
И на плечо не сядут больше нимфы.

Заснул в бреду, и сны его легки,
Он жадно пьёт истоки Гиппокрена,
Пегаса кормит яблоком с руки,
Внимая ритму, чистый и смиренный,

И потекут волшебные слова,
Те, за которые и умереть не страшно,
Он свою жизнь как будто рисовал,
Людей, природу, свет, многоэтажки.

Он был так счастлив, он устал молчать,
И чай пила с ним вместе Мельпомена,
Не нужен был...