Вне местоположения

Твои страницы исписаны вечностью,
Их растерянность еще не знает,
Что листья - это дети синевы...
Тянутся к солнцу,
Пишут с буквы большой "Блажен"...
Не они ли сейчас этой строчки бездомной вера?
Видишь, тени стихов опадают на лист безымянный,
В мир, где так много "холодного легкого чтенья,
С лирикой, срезанной где-то на уровне "ню""...
Где, дыханию равный,
Ты отправишься в путь расцветать
С исписанной вечностью памятью.

Не перебивай меня тяжестью,
Когда поют птицы,
Выбирая...

Нет, крови голубой, в тебе!
Хотя, и та, что есть, не слишком...,
что проявляется в судьбе...,
порою, царствуя с излишком,
холопством, в думах да долгах,
итог, расстройством предваряя,
сознание вгоняя в страх,
слепой надеждой озаряя...,
когда, лишь завтра, чудный миг,
наступит ( Поделом, навечно! )...,
но крик души ( Что ум постиг! ),
твердит: Ты брешешь..., бесконечно!
И вдаль зовёшь, наверняка,
чтоб обмануть себя же, горько...
Прекрасна жизнь, издалека,
а вот вблизи...- Совсем...

Когда очередная тьма,
бока, по койке разбросавши,
их начинает мять, весьма,
тебя, как будто на..., пославши,
тогда и думки, спишь..., не спишь...,
но, вечно избегая страха,
почти, как домовая мышь,
ютишься, словно в клетке, птаха,
принявши позу...- Нет, не то!
Тогда, другую...- вновь, не вышло! -
К шарам на лбу..., вопрос: За что?
Но, знать, закону, ночь, как дышло...
и верховодит над душой...
да и над телом, извращаясь,
где ты, с больною головой,
едва ли не лунатик, маясь...

Через тысячи лет одиночества,
Задолго до твоего рождения, я знал - есть ты...

Смертельная любовь - Так ты однажды назвала нас...
«Слышишь ли ты меня?» - нежное неранимо шепчу я твоей крови...
Я буду целовать твое дыхание...
Я буду лечить твою тоску, когда она, отвернувшись к стене, тихо плачет.
Сквозь воспаленные глаза всех бессонниц, что я провел без тебя.
Пить тебя от небес до плеч. Сплетённые из пальцев и тел,
Из разных снов друг о друге, впитывая прикосновение
На пике абсолютной...

Мнится ль мне, иль вижу взором,
Как тихонько я бреду.
Полутёмным коридором,
То ли в счастье, то ль в беду.

Что-то шепчут тени мне,
Мрак углов скрывает жуть.
И внутри его, и вне,
Моей мысли лежит путь.

Что реально, а что бред,
Воспалённый ум не знает.
Страх, безумия сосед,
В нём запоры все сжигает.

Холодит мрак тишиной,
Буйство страсти остужая.
Не услышит разум мой,
Воля злобная, чужая.

Мнится ль мне, иль нет всё это:
Жизнь и путь сквозь коридор.
Мрачность тьмы и яркость...

Я, Вам, прислал букет цветов...
А Вы, не внявши ( Жизнь жестока! ),
их отослали, с парой слов,
в мой адрес ( Павши в смурь упрёка! ),
где монолог Ваш, из нутра,
был крут ( С учётом содержания! ),
а то, отнюдь не грёз игра,
в пределах самообладания,
хотя..., порой..., и чересчур,
бывает, что несёт головки,
тем паче, из обилия дур
( Кто, без мозгов! )... Но, как же лОвки,
сноровки их..., под сруб «бабла»,
ну, в смысле, денег, с населения
( С мужского, ясно! )...- Вот где, мгла...

Пришла..., увидев, насадила,
как на крючок, сама себя...
И пусть, под градусом Этила,
чуток... Меня, пусть, не любя...
Но победила!..- Вот, в чём, фишка! -
Уплывши в негу, вне забот...
И я где, словно сонный мишка,
прозрев от плюшевых зевот,
очнулся ( И не понарошку! )...,
чтоб наяву ( Прощай, отбой! )
познать заветную дорожку,
в улётной прозе, в мир иной,
и к оной, в откровенной позе...
О, ты, задумчивость моя!..-
Забудь о чувственной угрозе,
пав в пресловутости..., где я,
как...

Я встал на лыжи... Ты же, тоже,
чтоб наш консенсус стал прочней,
в лесной тиши..., на снежном ложе,
к подобострастию огней,
от фонарей, что, вдоль маршрута,
мерцая, разгоняют мрак,
где я не чувствую уюта,
а ты, напротив, будто смак,
от прозы ловишь, неустанно...
Но тут-то, женская игра,
порою ( Вовсе не жеманно! ),
в базарной сущности нутра,
и проявляется, надменно,
где всё - не то ( Причём, везде! )...
И мне, приходится, степенно
( Что называется, в узде! ),
держать твои порывы...

Ты грелась на песке, нагая...,
а вот вблизи ( Вне снов оков! )
порхала, разномастных стая,
из возбуждённых мужиков...,
кому, ты, словно бы небрежно,
давала... двойственный намёк,
в телодвижениях тешась, нежно,
как первомайский мотылёк,
пока его не подловили,
сачком счастливой детворы
( Под жизни смысл, как прозу были,
от неги в скорбь, любой игры! )...
А значит, поделом, раздача,
где, по ролям, в поре любой,
спрос существует... и отдача,
в подаче должной ( На убой! ),
когда...

Вы знаете, я разучился говорить
На языке, что не хранит любви...
Вне языка, что понимая жизнь,
О нелюбви всей тишиной скорбит.
Я вижу больше, чем могу сказать
Про всё, что время отмеряет в путь,
Про всё, чем нас оно благословит,
Чем прочитает словно наизусть.
Где в испытания хранителям любви,
Дань вменена солёною рекой.
Где ничего не живо без любви,
Где ничего, что не искало бы Любовь.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации №118042704561