Вкусы

Миг и вечность вмещает падение,
Жутковатая сладость есть в нём.
В нём полёта живёт наслаждение,
Боль, в которую мы упадём.

Нам испуга вкус дарит падение,
В нём лететь можем вниз лишь всегда.
Не изменишь его направление,
Иногда оно путь в Никуда.

Очень лёгкое, медленно падает.
Тем паденье в полёт превратив.
И без боли, за лёгкость наградою,
Его встретит Земля, не убив.

И чем больше мы весом и массой,
Станем, меры не зная ни в чём,
И чем выше сумеем подняться,
Тем больнее...

Энергия, сиреневая, в герцах...
В Божественной системе восприятия.
Чай! Глинтвейн! Армянская лепёшка!
Сон, Свеча, Сознание... Глинтвейн.
Что предпочтёт задумчивое сердце?
Улыбчивое зеркало души,
С кокетливой походкой белой кошки,
Спускает Благодать. Азохэн Вэй...
Вино ли? Иль коньяк? Презервативы ль,
Поверх натянутые праздничного духа?
Судьбы звенящие мгновения, словно стуки,
Все, как один, с божественным мотивом,
Печатью Высшей... Как извечным вкусом Вечности,
Символом беспечной...

Любовь, расцвет без слов, воистину,
Разноязычным подходящая,
Роднит неверящих и мистиков
Молитвой, ввысь превозносящею!
Универсальное Безмолвие -
Язык всего Существования
Для человечества наполнено
Нелестным нам напоминанием!
Оно Возвышенностью чистою
Нам, недоросшим, непонятное
И недоступностью лучистою -
Эгоистично-неприятное!
Свободой чувства средь Безмыслия
Блаженной Радостью насыщено,
Всё ж незаслуженно отчислено,
Так как ничем не ограничено!
Тот вкус невидимый Безмолвия...

Жизнь то горькая, как трава-полынь,
То как ягода, сладко-кислая.
То прекрасная, словно неба синь,
То постылая, ненавистная.

Лечит горькая, нас трава-полынь,
Когда ягоду, мы сьедим не ту.
Прочь печаль-тоска, в небе синем сгинь,
Не мешай мне жить, не губи мечту.

Степь родимая, как ты далека!
Ты прости меня, сына блудного.
Что ж ты мучаешь грусть, печаль-тоска,
Отчего же мне, дышать трудно так?!

Чашу горькую, выпью я до дна:
Жизнь нас лечит так — вкусом горечи.
С неба яркая...

Я в кафе у вокзала
Занимал столик с краю,
Где с тобой повстречались
Когда-то давно.
Вкус вина кисло-сладкий
Мне напомнил ту встречу,
Переливы глаз чистых,
Рук нежных тепло.

Ты, смеясь, предложила
Станцевать вместе танго.
Мы взлетели на сцену
Средь бликов огней.
Два пружинистых тела
В танце дико сплетались,
Вызывая огромный
Восторг у друзей.

Пробежали минуты
Мимолётного счастья.
Ведь твой путь был на запад.
Мой путь на восток.
И в прощании скором
Чмокнул в мокрую щёку...

Люблю я добрые слова,
Вливанье в словосочетанья,
Приветствую законные права
На собственное слов благоуханье!

Своим теплом, предельно полным,
Своим умноженным добром
В энергетические волны
Вкраплюсь звучащим серебром.

И помогу им расцветать,
Заполнив радугою звуков,
Ведь с предрассветьем рассветать
Должны и чувства, и наука!

Стать повнимательней к устам,
Чтобы слова, где гниль и черви,
К сердечку-яблочку пристав,
Не разъедали плоть и нервы!

Ведь наши...

Искусный спорщик в споре победит,
Хоть и слепым он будет, этот логик!
Аргументированный ум всех убедит,
Что – невозможны в воздухе дороги!
Не может быть и света на Земле,
Раз у него нет запаха и звука!
Дискуссионный довод «королей»:
-«Он – есть?! Так дайте его в руку!
И вкус его позвольте ощутить,
Иль не дурачьте и не унижайте!..»
Невидящего сложно убедить!...
Доверие ж – достойно уважайте,
Где споры бесполезностью сложны
Для знающего – «что себе дороже»!
Слепому ж – диагносты не...

Одним - юннилось,
иным - старелось,
а мне - на милость
явилась зрелость.


И стихострочка
легла сурово
в исход годочка
сорок второго.


Одни - любились,
другие - грызлись,
пока не вылез
всемирный кризис.


А ложь тянулась,
как по-старинке -
и пошатнулась
упёртость в рынке.


Одни - убытки
считать учились,
другим - напитки
из недр сочились.


Разор наивных -
награда третьих,
расстаял миф их,
как радость в детях.


Ну а четвёртых
судьба знакома -
в валютах...

Пред памятником г'оловы склоняя,
Творите тем кумира вы себе.
Пусть то была фигура роковая,
Или герой, погибший на войне.

Ужель и впрямь достоин поклоненья
Мертвец железный на литом коне,
А не Любовь, чье тёплое цветенье
Продолжит Жизнь из почек по весне.

Хоть фантастичен, хоть сродни натуре,
Болван, он то и есть, что он болван.
Но вы несёте дар пустой фигуре,
В подобострастьи преклоняя стан.

Вкусивший Истину, дaр'ит её познанье:
"Пусть мёртвые хоронят мертвецов",
Но...

Без Бога… Однозначно согрешишь…
И знать не будешь, где благие двери,
У чувств своих, увы, притормозишь
И им – в угоду, да и на безверии…
Не будешь знать, кого же предпочесть,
Кого во имя, в счет кого и сколько…
О, сколько же ты можешь не учесть
И не тому, ни в том сказать: «Довольно!»
Легко ли с Богом? – легче одному,
Идешь, не видя и не разбирая,
И строишь сам превратную Судьбу
И мнишь, что ты в дверях земного рая.
Он рядом. Только руку протянуть…
Но, вот, к чему? Не знаешь – Бог...