Вкус

Очень многое – от воспитания, очень многое – от рождения,
Если дух не порвёт витальное, - миг не вызовет удивления.
На ископанных, на разграбленных, пусть и жирных когда-то, приисках,
Если шарить прилежно граблями – самородков никак не выискать.

И, хоть днюй и ночуй с лопатою, унести на тот свет нам нечего,
Говорят, что мир буйство атомов, но ведь судим о нём по меченым…
Сад создать самому - не можется, а чужой плод на вкус не радует,
И приходится резать кожицу, и под пресс, – вера...

Кипячения точки достигнув,
Варят суп, но едят остудив.
И не злись, даже если обидно,
Кипятком чувства разум облив.

Черезмерно горячая пища,
Обожгёт и ты вкус не поймёшь.
И вспылив, повод к ссоре отыщешь,
И к обидам причину найдёшь.

От ожогов мучительны раны,
И зажив, оставляют пятно.
Кипяток злости чувство обманет,
Обожгёт тех кто рядом оно.

Чувств огонь нужен чтобы мы грели,
Чтобы было теплее всем жить.
Чтобы мы не сжигая горели,
Их умом нужно чуть остудить.

Чувств огнём...

Я пред усталостью в долгу –
она даёт вкус мимолётной смерти,
покуда камнегрудый город тенью мёртвой
лежит на моих веках,
и треплет ветер целлофан, застрявший в ветвях лип,
как сердца недокрылого пульсар,
болезненностью выброшенный в ночь;
пока скользит луна подтало сквозь венозность неба,
и губы сохнут от вчерашнего вина,
а плечи жмут коринфской колоннадой –
я оставляю взгляд, я остываю знать.
Я пред незнанием в долгу –
оно рождает глубину и свет,
свет мимолетной смерти мотылька...

У моей печали светлые тона,
Запах трав степных, вкус полыни горькой.
Нотою высокой на душе она,
Песнею протяжной, грустною и звонкой.

У моей печали взгляд от боли плачет,
В нём живёт усталость от потерь и бед.
А на дне надежда, что для всех есть счастье,
Как на небе чёрном, голубой просвет.

Нет в моей печали зла и укоризны,
И надрыва в песне нет и нет тоски.
Нет упрёка к миру и претензий к жизни,
За ту боль, что сердце, сжала мне в тиски.

У моей печали вся в камнях дорога,
И...

Долго злилась стужа, но сердце не остужено.
Трелью соловьиною вновь оно разбужено.
Отшумели снежные вьюги, и по прежнему
В белой роще гнезда вьют шальные соловьи.
пр-в

И кто сказал, что слезы тут по весне березы льют?
Ах, зачем на сердце бедном притаилась грусть?
Это светло-розовый сладкий сок березовый.
Ведь не могут слезы быть сладкими на вкус.

Вот стою по прежнему средь березок нежных я.
То ли слышу сердца песню, то ли звуки вешние.
Где ж ты , черноокая, сладкая далекая
Юности...

О, чудно-нежное созданье,
Природы дивный колорит,
Лучистых глаз твоих сиянье
Едва ль возможно повторить.

Уже ль в себе сокроет тайно
Ревнивый отче Павлодар
Зовущей свежести сиянье,
Прелестный молодости дар.

Смогу ль найти тебе сравненье,
Плененный взглядом, чуть дыша,
Найду ли слово от волненья-
Как ты прелестна, хороша.

Я вижу клумбу жарким летом,
Цветов пестреющих ряды.
И что-то есть в виденьи этом
От нашей вечной суеты.

Под сенью стройных, но увядших,
Отживших свой...

С одиноких аллей…
Со святых чердаков…
К нам приходит Строка. Насовсем.

Ах, как судят ее, сто больных чудаков,
стуканутых на буковку «м»!…


И подтерся поэзией, мил-человек…
И пошел рассуждать, салабон…

И не смыл унитаз – в своей голове.
И смердит.
И доволен собой.


Только я – не заросший степной обелиск.
Я живое чистилище
тем,
кто взахлеб
да от жизни моей напились:
захмелев на чужой высоте…


Вон… по пьяни дурачатся… топчут огни…
Смачно…
пробуют…
темень на...

Лозы расправил, подвязал, ждал урожая, кри-
чал: «А, я» Винодел, южный склон мой, тепло,
свет (аромат, вкус), земля, (соответствие), сос-
тавляющие я, марки, брожения, (полученный
результат, из «десяти» составляющих), а что от
тебя, одно, успеть записать название и год соз-
ревания.
***
(От него ничего, не зависело, автомати-
ческое письмо, результат, от всплывшего
слова, его корня, окончания, рост кристалл-
ла, передача духа, мастерства, от одного к
другому, без слов, намёка...

С ветрянною мельницей,
Бесполезны схватки,
То, во что нам верится,
Видим мы в загадке.

Дорисуем мыслью,
Что не видит глаз.
Верим в то что вышло,
Свято каждый раз.

И злодеев злых,
Вдруг безумный видит.
Зло рисуя в них,
Зря людей обидит.

Вещи очевидные,
Видим все по своему.
То, чего не видно нам,
Под свой вкус подгоним мы.

Каждый в своих мельницах,
Видит свои образы.
И на мир зря сердится,
Выдумав угрозы...
Марковцев Ю.

Открытки на ладонях снов,
К щекам прижмутся, будто бы случайно.
Из сновидений яркостью цветов,
Губами страсти, так необычайно.
Сквозь сон коснутся мягкостью волос,
Как водопад, меж пальцев протекая.
И мысль одна, что это лишь гипноз,
А пульс гремит, ничуть не утихая.
В глазах туман, неясные черты,
И шёпот ласки, под покровом ночи.
Все чувства взрыв предела хрипоты,
От тех касаний шелковистой кожи.
И аромат вокруг пьяняще сладковат,
Из звуков учащённое дыхание.
А вкус от губ приятен...