Вирту

По ломаной мучительной спирали
поэзия приходит в край листа.

Но не за тем — чтоб ею вытирали
свои округло-важные
места.


Не шутовство.
Не урна на причале, куда идут остатки
пикника...

Она нас — через слезы причащает…
Она нас продолжает. На века.


Приходит ночь. Я снова на коленях.
И — лица… лица… кадрами кино…
И мне светло. До белого каленья.
И мне темно. Мучительно темно.


На сердце снова
столько многоточий —
хоть впору акт… да вызвать понятых!…

Салонный...

За экраном- мир виртуальный,
Потеряться может там каждый.
В интернете много обмана,
Ты поймешь, попав в сеть однажды.
Кто-то душу раскроет с ходу,
Кто-то будет строить фигуру.
И на форуме среди народа
Все равно попадется дура.
Здесь не нужно красить ресницы,
Наносить парфюмы и тоник.
Есть у каждого здесь страницы,
По-простому - личка и домик.
И на авке чужие лица,
И не сразу узнаешь сути.
И альбом может вам не открыться,
А загрузка продлится минуты.
Как бы в этой...

Не понимаю я дружбы,
Когда не бывает встречь!
Ведь значит- тебе не нужно...
И нечего здесь беречь!
ЗАЧЕМ нужны отношенья,
Когда ВСЕ лишь только ВИРТ?
Когда НЕТ в РЕАЛЕ мгновений,
А чувства- лишь только ФЛИРТ!
НЕ ПОНИМАЮ я дружбы,
Когда не впускают в свой круг!
И значит, что ЭТО НЕ НУЖНО!
И вовсе ты мне НЕ ДРУГ!...

Алла Тимошенко 23.04.2013

А ему казалось, что главное виденье, а не изо-
бражение, а как одно без другого, умения, пе-
редать, то, что хочешь, посыл, как вопрос что е-
щё не остыл, возникающий, в той голове, что
знала ответы, и как не пройти мимо, и не опре-
делить сюжета, безошибочно, мнимо простра-
нство, (островки, кочки, червоточинки и крючо-
чки), образа, запятую, штриха, обозначить став-
ни, (кротиной норы), (лихо), где всегда есть свет
и на ты, имхо и в то же время, ничего нет, вирт-
уальность...

Играешь, вроде бы не обещая, но откликаешься на флирт.
Дистанцию умело держишь, простой банальный, детский вирт...
Игриво дразнишь высылая фото, кокетства высший пилотаж...
А я хожу кусаю локти и жду взаимности пассаж.

Еще одна – строка или вина,

Победа ли, страница ли, утрата,-

Она опять приходит, значит, надо,

Чтобы она пришла – еще одна

Надежда, безутешность, годовщина,

Еще одна иллюзия – причина

Того, что так заманчиво смотреть

В грядущее, и там, за облаками,

Беду чужую развести руками

И, мудрости набравшись, не стареть.

Еще одна загадка между строк,

Дорога, птица и краюха хлеба.

Листву сожгли, но тянется дымок

Живою нитью, уходящей в небо.

Ему навстречу, медленно...

Ветка, облако и птаха,
Осенившие крыльцо.
Белоснежная рубаха,
Оттенившая лицо.

Угловатая фигура,
Свет и тени вразнобой.
Петербургская гравюра
Ожила сама собой.

Отсыревшие колонны,
Купол темен и высок.
И уже звучит влюбленный,
Незнакомый голосок.

— Нет ни ада и ни рая,
Остальное — выбирай.
Ты пойдешь со мной до края?
— Я пойду с тобой за край

Я плакала всю ночь в тоске по Ленинграду.
Выпрашивать у тьмы отважилась душа
То Царскосельский сад, то легкую ограду,
Где листья рвутся вверх и падают, шурша.
Я плакала всю ночь бездумно и счастливо,
Зажав один из них в немеющей руке.
Как хорошо, когда ветра летят с залива,
Когда знобит в Москве на невском сквозняке.
И ленинградский дождь слезою сквозь ресницы,
И не хватает мне московского тепла,
И, может быть, еще нет-нет, да и приснится
Мне листик золотой из Царского Села.

Сначала не хотела говорить,
Потом не удержалась и сказала,
Что крепкая невидимая нить
Меня к тебе надолго привязала.
Мы связаны веревочкой одной,
Одно и то же думаем и пишем.
Живем как разделенные стеной,
Не видим мы друг друга и не слышим.
Ты смотришь на меня издалека
Так пристально, но не подашь примера
Бесстрашия. Пускай твоя рука
Выводит твердо: "Мужество и вера".
А не захочешь - кто тебе судья?
Я и сама тебя не укоряю.
Я только тень, я только тень твоя,
Твой каждый жест...

Говори. Мне спокойно с тобой.
Мне легко в твоих гласных протяжных
Узнавать черноморский прибой,
Закипавший на камешках влажных.
Не старайся меня уберечь
От провалов и пауз опасных.
Говори. Я люблю твою речь
С затрудненьем на твердых согласных.
Сделай милость, прошу, не молчи.
Сквозь просветы твоих многоточий
Я увижу, как в белой ночи
Растворяются крымские ночи.
И в сближении наших голов
Появляется искус объятий
От смещенья широт и понятий,
От мучительных медленных слов.