Видный

Я тебе не друг –
Враг,
Сколько лет любил,
зря,
Под собой пилю
Сук,
Словно кисть свою
Я.
Знаю упаду
Вниз,
Будет больно мне
Пусть!
Не нужна с тобой
Жизнь,
Горькая моя
грусть.
Ты родник души
мой,
Пил его взахлёб,
Знал,
Рядом пил другой,
Бой,
Правила любовь
Бал.
Караван уйдёт
в путь,
Ветер занесёт
След,
Видно в жизни есть
Суть,
Только для меня
Нет.

Два пятака сияют на гербе.
Отличник круглый ныне.
Большая часть пути
Уже осталась позади,
Что впереди не видно.
Наверно старость и покой
Кровь не бурлит как раньше.
Желаний нет, мечты ушли
Остались только мысли.
Бреду по жизни налегке
Мне ничего не нужно.
Я только память сохраню,
Мне этого довольно.

У кузнечика –
всегда
Приключается
беда,
То в коробку
попадёт,
То вдруг ножку
оторвёт!
Видно, видит он –
неважно,
Хоть и прыгает
отважно!
И твердят ему
жучки:
- Нужно
выписать
О Ч К И !

Своим сиянием луна заснувший город освещает.
Пустынны улицы, в домах из окон свет уж не мерцает,
Пустынны скверы и сады, никто по парку не гуляет.
Друг с другом шепчут деревца, а ветерок их оголяет.

И только лишь в одном окне
Чуть виден слабенький огонь.
Кто там, художник иль поэт,
Творит шедевр вновь и вновь,

Или рыдает чье-то сердце
О невозвратном счастье милом.
Быть может хочет вновь согреться,
Да вот теперь уж не по силам.

А сколько их, таких окон,
То там, то там, где...

Поезд тронулся, и нет пути назад.
Уезжаю я, как далеко? - не знаю.
Между нами нет теперь преград.
Так и знай - я всё тебе прощаю.

Слов не надо мне твоих, поверь -
- Ими не исправишь все ошибки.
Мы закрыли в наши души дверь.
Видно чувства наши были зыбки...

О, если бы ты мог услышать мою Душу,
Как стонет и кричит в зловещей тишине,
О, если бы смог развеять злую стужу
Так трепетно и нежно прижав меня к себе.

О, если бы ты знал, как без тебя мне плохо,
Как сердце изнывает и плачет от тоски,
Ведь без тебя на свете до боли одиноко
Мне без тебя не видно ни солнца, ни луны.

О, если бы ты был сейчас со мною рядом
Я не смогла б наверно найти красивых слов,
Лишь слёзы бы катились от счастья крупным градом
И сбылось бы желанье моих заветных...

На Кандагаре в "Черном пюльпане"
Нас было трое, и груз мы везли,
Груз необычный, совсем не привычный,
Груз "номер двести" доставить должны.
Трассеры тихо "вспороли" все небо,
Горы "укрыты" туманом крови,
Груз "номер двести", мы кажется вместе
С тобою погибнуть сегодня должны.
"Духи" сдурели, строчат пулеметы
Ночью, как днем, что не видно луны.
Только машина и рота пехоты
Нас прикрывают - Но мы не ушли!
Тихо дымится кабина пилота,
Санька упал головой на штурвал,
Я понимаю - лететь...

Боже-боже, что я вижу – вот делишки,
Как-то в дверь стучат после обеда.
Открываю - в сереньком пальтишке
Александр Сергееич Грибоедов.
Он мне сказал, измерив взглядом лисьим:
«Налей-ка брат мне водочки в стакан.
Эх, правду говорят – у нас в ТЭИСе
Уж очень строги ректор и декан!»

Пр. И пусть не верят злые домоседы,
Что может в наше время чудо быть.
Здравствуй, Саша Грибоедов –
Прошу через порог переступить!

Ну, я спросил его: «Откуда, Шура,
Вы появились и т.д. т.п.?»
А он...

Мне нравятся парни, которые курят дорогие сигареты,
они натирают свои кожаные ботинки, и ловят в них своё отражение.
Мне нравится наматывать их галстуки на свои тонкие запястья
И наслаждаться тем, как их оболочки
Разрываются на куски, а их сущность
Крошечным доверчивым щенком трётся о мои ноги.
Мне нравятся такие парни. Они меня любят.
Правда, недолго...

Мне нравятся парни, которые заставляют меня часами
Сидеть с широко раскрытыми глазами,
И слушать с изумлением их мудрые речи, и...

Я думала забыть, но знаю, не получится,
Ты тот, кем я дышу, кем хочется мне жить,
И пусть прошли года, и осень, та, разлучница,
Я не устану ждать и так тебя любить.

Я думала, пройдёт, всё в прошлом и забудется
Любовь твоя и ты, но видно не судьба,
Со временем Душа не перестала мучиться –
Живу лишь только тем, что я люблю тебя.

Я знаю, ты со мной, со мной моя «Бессонница»,
Я чувствую тепло твоих огромных рук,
Я не боюсь тебе Душой своей обмолвиться
Боясь тебе открыть всю боль...