Видно

Стресс. Депрессия. Обида.
Ничего уже не видно.
Пелена из слёз прикрыла,
Взгляд, который так любила.
Все слова уже забыты,
Мысли. Руки в кровь разбиты.
Правды нет. Утрачен смысл,
Лист судьбы уже исписан.
Ждать. Терпеть. Искать спасенья,
И тонуть в своём забвенье.
На часы взгляд. Сколько можно?
Страх бежит по телу дрожью.
Расставанье. Снова встреча?
Больно мне. Устали плечи.
Сплетни. Перепалки. Крики.
По глазам от солнца блики.
Ты уходишь? Что ж до встречи.
Это будет длиться вечно...

Я могу не приезжать, как просишь,
Нежных писем не писать, как хочешь.
Только как же я тебя забуду,
Как на свете жить один буду.
Стал теперь совсем другим, хуже,
Ни кому теперь не стал нужен.
Для чего писать стихи, если
До любви не долетят песни.
Для чего влачить судьбу злую.
Я не в силах полюбить другую.


Сегодня новость от чужих узнал:
Ты вышла замуж… Мир перевернулся.
Такую новость я еще не ждал…
На то, что прожил, только оглянулся.
Как низок был и скучен каждый час:
Не жил...

Вздохнет к полуночи вокзал
и до утра проспит бесстыже.
Луны мерцающий опал
наедине с девчонкой рыжей.
Шагами меряя перрон,
"хочу к тебе" чуть слышно шепчет.
И шепоток звучит, как стон,
и видно, как поникли плечи.
Под шепоток "хочу к тебе"
запнется туча дождевая,
и шапкой пышной на трубе
повиснет, вслушаться желая
в интимный этот шепоток,
легко летящий над вокзалом,
быть может, прямо на восток,
а может, и в иные дали,
туда, где ждет его, любя,
заждавшийся чуть...

Ты прав: из-за тебя я часто плачу,
Но я не буду себя больше изводить.
Что? Для тебя я ничего не значу?
Вновь слышу, что не хочешь со мной быть...
Ты говоришь, во всем я виновата?
Возможно, но мне это не понять...
За глупую любовь - моя расплата...
Ты ничего не хочешь объяснять...
Да, я не та, которая нужна тебе,
Да, я не та, с которой хочешь быть,
Да, признаю, что я пока люблю тебя,
А ты меня не сможешь полюбить...
Ну что ж...не буду снова унижаться,
Что толку...ничего не изменить...

Было много меня, был я сильным,
Не жалел ни души, ни покоя
И с апломбом своим инфантильным
Я уверовал в племя людское.
Кровь свою я цедил понемногу,
Раздавал и друзьям и знакомым,
Отправляясь тихонечко к Богу
По земным непонятным законам.

Не постиг я загадочный фокус:
Что первее - яйцо или птица?..
Но, чем ветренней кружится глобус,
Тем всё дальше с ладони синица
И всё больше рубцов и заплаток
Добываю с упорством ослинным...

Видно путь от того и не гладок:
Было много меня...

Мой краснотал
Ждать перестал,
Просто устал
Ждать.
Город – вокзал,
Кто-то сказал –
«Чё, ты, Нахал,
Мать!»
Жёсткий рюкзак,
Льда мой резак,
Можно сказать –
Винт.
Коловорот,
Удочки – вот,
В луже мой брод,
Блин!
Будет ли клёв,
Может, пропрёт
Счастье моё,
Вдруг.
Ты перестань –
Видно ли грань,
Пить эту дрянь,
Друг!
Холодно, край!
Эх, наливай!
Клёва желай,
Вот!
Чу, заклевал,
Окунь, забрал,
Тянет нахал,
Гнёт!
Будет уха,
Не с петуха,
Ладно – ха-ха
Прочь!
Лёд верещит...

Я лежу на траве - мечтаю,
О тех далях небесных, земных...
Будто книгу, облака я читаю,
Среди букв извращенно-простых.

Вот, дитя с игрушкой играет,
Ну а мать чуть поодаль стоит.
Рукотворец скульптуру ваяет,
Или лист осенний кружит...

Там пастух и стадо овечек,
Только волка не видно рядом.
Вот прохожий, также беспечен,
И глаза с изумлённым взглядом...

Дальше ваза, подушка, ракета,
Табуретка и воробей,-
Это всё с сочетанием света,
Будто судьбы одиноких людей...

А эти облака...

Она сказала да и грустен стал взгляд
Это были её последние слова, ведь времени не повернуть назад.
Полная луна ей светила на дорогу,
она потеряла друзей, и с ней была тревога.
Её мысли, как и она сама, умирали,
был бой на выжывание, её руки дрожали.
Одна подруга держала её в этом мире
сред серых стен в полутемной квартире.
Лезвие блеснуло, но крови не видно
она непосмела....
и как же за жизнь ей стало обидно.
Одного любила, и то потеряла,
потому что вовремя чуства неузнала.
Достала...

В вазочке роза у меня
Почти неделю простояла
Ее любить я начала,
И даже воду поменяла..
И хватит, думала, сполна!
Но видно страсти было мало...
Она не вынесла – завяла.

Убогий мир сей пуст и странен.
Не царствует в нем свет, не правит тень.
Ни красок там, ни четких граней.
И время замерло, так, словно лень
Его связала паутиной
Бездвижности. Не видно башен, стен,
Трясины нет непроходимой.
Но, понимаешь сразу – это плен,
Что вечною ловушкой станет
Для всех сюда попавших. Ночь и день
Клубятся сумерки. Туманит
Глаза, сердца и души полутень.