Видимость

Лишь только в объятьях твоих,
Я чувствую, что живу.
Мне друзья говорят, что я псих,
А я им о другом твержу.

О том, что мне ясен мой путь.
О том, что пойду до конца.
Знаю то, что ждет меня грусть,
Видимо есть в том нужда.

Каждый день без тебя, словно ад,
От того и тоска в душе.
Вряд ли можно вернуться назад,
К беззаботной былой тишине.

Не вернуться. Теперь лишь вперёд,
Должен я упорно идти,
Даже зная, что боль не пройдет,
И что ждут океаны тоски.

Лишь вперед. Даже если нет...

Осенью забавно видеть, как север притворяется местом для жизни.
Подумаешь, говорит, ветер на лестнице. В ответ ему свистни.
Что особенного в тумане? В сумерках? Утро и вечер – глинистые берега.
Не ходи, скатишься. Манит... Сосунок человеческий, кто ж тебя так напугал?
Куда щуришься? Остановились троллейбусы... Завтра – мох... Послезавтра – папоротник...
По ржавчине и по трещинам... По лестнице.
На чердаке замок. Гляди, как высоко... Держи за воротник.
Сиротливо разбросанный, мир тесен...

Всё только начинается, сейчас вбросят триллион,
рублей, доллар за 140, вот видимого горизонта
аврал.
А он всё кричал:
- Где ты люся, я опять в тебя авось и влюблюся.
- А где-то живут и на 100 и меньше……. в месяц.
- Это же невозможно? - вторил ему сосед осто-
рожно…
- Кхе-кхэ, ицхак, заткни своё хавало, не то пока-
лечу.
- А я ничего, я увы, и тебе не перечу.

Понимая, что ничто не светит,
Продолжаю исповеди нить.
Видимо, желая сохранить
То, на что столетье не ответит.

Это голос гибнущих во лжи
И рождённых среди адской лести,
Это восприявших миражи
Черви замогильные и крести.

Это зря заржавленный булат
Забуянил, в ножнах схоронённый.
Это иудеями склонённый
К приговору, мучится Пилат.

Это знать, подверженная страху,
Превратилась в стаю упырей.
Это Русь, влекомая на плаху,
Вспоминает мощь богатырей.

Это МЫ, прошедшие сквозь пламя...

Кармариновая душа,
Пастилярная сагримо
По топэрому хороша,
Жеромодная видимо.

Велезивные степики,
По котэже растепито,
Ператамо за домики,
Жекупачо до запитой.

Мекатренчи на чудокат,
Цепель прадо за пустяки,
Патауро курпеть закат,
Фыжимаро до готики.

Писталото у зерца мне,
Дубемёто до зога в рай.
Я тебя взулюжу во сне,
Стрези престо скорей вонзай.

Замолёдом, рагевой ли
Добежу до жеранушки,
Пологода пожакали
Жизникаро на трапушки.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Виноваты ли они, Господи,
Эти вороны бессердечные,
Что страдаем мы, живя в горести,
Птицы белые, птицы певчие?

На Земле тобой все мы собраны
За один наш грех-преступление.
И клюют живых злые вороны,
Чтоб быстрей пришло искупление.

Ты прости их всех, Бог Всевидящий,
За их чёрное бессердечие.
Заслужили мы это, видимо,
Птицы белые, птицы певчие.

11.12.2015

Я тебе проявляю небесную розу, -
Розу из легких облаков и солнечного цвета.
Перетекание захода в зарю
Тебе, Единственная, дарю.
Птицей плавного крыла
Душа - Потоком....
Мелодией Любви
Слёзы загустеют в кружева,
И пронзают их нити золотого света.
Посылаю Розу Тебе в дыхании Любви
Ты увидишь её в атмосфере Земли,
Как видимо созвездие Ориона в ясной ночи.
Безбрежен Космос.

Внутри меня -
дыра размером с Австралию.
С ее помощью я дышу и смотрю на мир.
То, что я по сей день жива
- аномалия.
Видимо, эта пустошь дарует мне сил.

Вот хочешь -
я пальцами ребра раздвину.
Воочию взглянешь на эти пустоты.
Вон там,
где обычно у всех сердцевина -
Кучка подаренной мне нечистоты.

Не трожь!..
Во мне не махаянская шунья.
Ни капли буддистского ты здесь не найдешь.
Ко мне подходили, смотрели, искали...
Ты тоже посмотришь и отойдешь.

Как в сказке накануне Рождества
В обители моей луна пропала,
А в небе образ злого божества -
Моя соседка на метле летала...

Меж звёзд мистично рея в небесах,
Взирая свысока нахально хрюкала,
На мирных граждан нагнетая страх
Сквозь дым цигарки дерзко улюлюкала...

Затмила толстым задом неба свод,
Исподним «зазвездив» не первой свежести,
Лишь боров, (что продлить не в силах род)
Взаимно хрюкнул…видимо из нежности.

Владимир Зайченко
================

Луна игриво, между туч,
То взглядом жжет,то пропадает.
Срываясь мигом с темных круч,
И снова, плавно воспаряет.

А может это облака,
Как кистью мажет холст небрежно.
Я не решил еще пока,
Стою или колеблюсь между.

И все в движении своем,
Нет оправдания покоя.
Животрепещущим огнем,
И все живет его игрою.

Короткий, видимый фрагмент,
Одним вопросом ограничен.
Какой всем движет элемент,
Чей взор, всегда, во всем первичен.

И относительность вещей,
И нежность сотканной материи...