Видел где то

Смотрелся в зеркала осколок,
Лицо чужое видел в нём.
Короткой жизни путь был долог
Была в нём Вечность одним днём.

Души я путь своей парсеком,
Не миллиметром измерял.
От слёз я прятался за смехом,
Когда друзей своих терял.

Они не умирали — жили.
В их жизни я быть перестал.
Для них Ничем став — меньше пыли,
Но я жить дальше продолжал.

Знать слышал Бог молитвы эти,
Что надо мной шептала мать.
Я не погиб — живу на свете!
И даже смог сильнее стать.

Я в зеркало лицу чужому...

Мама, жизнь короткая такая,
Это небо не зовёт меня!
Я, своим изъянам потакая,
Буду ждать верховного огня!

Ведь кому-то я принес лишь горе,
Кто-то злился от горячих слов.
Я ж любил сверкающие зори
И небес синеющий покров.

Я стремился к счастью — что скрывать-то?
Мне казалось, радость так близка!..
Но мои родные, сёстры, братья
Лишь крутили пальцем у виска.

Потому, моя родная мама,
Я могу тебе лишь рассказать,
Что теперь я вовсе не упрямый,
Что хочу домой прийти опять.

Это...

Я раньше ещё сомневался,
жена ты мне – иль не жена?
Но в чувствах своих разобрался
за красным бокалом вина.

И вот, закурив сигарету,
где пламнем мерцает война,
я вышел в палящее лето,
где правит свой бал сатана.

Пройдя по огнивам пожарищ,
сбивая струящую пыль,
я видел лишь пепел пристанищ,
да в хлопьях горелых ковыль.

Свернув у палёной рябины,
проткнувшей костьми небеса,
я вышел к просторам разливов,
где бога сияли глаза.

- Ну, здравствуй! – наверное, это
для сердца...

Яркую и таинственную,
На полпути от пристани-
Встретил тебя с цветами ,васильками
На заливных лугах, где небо
В радугах и стрекозах лета-
А над ними твоё лицо,
Окруженное солнцем!

Ты сошла ,как богиня,
В мир этот пошлый,закинутый-
В нём растворилась тайной-
Лишь один, свидетель случайный,
Видел я, стоящий под сенью-
От старинной звезды на землю
Свет долетел и принял
Новое имя!

Маленький гномик в печали –
Белые краски пропали.
Нечем ромашки покрасить,
Чтобы поля все украсить.

Может быть, кто-нибудь видел –
Кто малыша так обидел?
Плачет гном крупной слезою.
Травы покрылись росою.

Птички тот плач услыхали.
Пёрышки белые дали.
Пчёлки же мёду отлили,
Пёрышки в них растворили.

Вот тебе, гномик наш, краски.
Вытри от слёз свои глазки.
Будут поляны в ромашках.
Гномик вновь кисточкой машет.

Если друзья окружают,
Слёзы тотчас высыхают,
В поле ромашки...

Спит роса, предрекая рассвет,
И журчит лишь в долине река,
И не спит уже тысячу лет,
Будто радостный свет маяка,
Что сияет в загадках ночи,
Будто птица в лесу верещит,
Освещая корму кораблей,
Бороздящих просторы морей,
Не одну уже тысячу лет
Пытавшихся сбросить тот гнет
Бескрайней, таинственной вечности,
Что все поглотила вокруг,
И только сомкнуть этот круг
Можно крепче в потемках беспечности...

Но радость резвящихся волн,
Оттенок сменяющих ночью,
С Луной диалог в...

Опустошающая свобода.
Опустощение.
Как будто бокал, который забыли заполнить за ненадобностью.
Эти свершения...
Я видел и раньше всех тех, кто проходил через это
Через процесс промывания души
Но теперь эти моменты
Горели внутри питательным огнём,
И куда-то исчезли. И ищи, свищи...
А искать-то уже негде!
Разве что только в будущем,
Которое я создаю каждую новую секунду моей жизни.
Что теперь?
Куда идти,
как не в дом родной,
как не к родным своим,
дышащих энергией друг...

...Правило первое-никого не замечаю,
Правило второе-на вопросы не отвечаю.
Третье правило...

А у третьего,тоже правила,
Так,нехотя,жизнь заставила;
Правило первое-оставлять послушных,
Правило второе-убирать ненужных.
Третье правило...

А "вырос" другой,у него характер иной.
Он,просто,лидер,
И все законы в гробу он видел.
Другие посмотрели и ,тоже,так жить захотели.

Тогда лидер придумал правило,
Чтобы в бока не давило;
Правило первое-никого не замечаю...

P.S. И у темного...

По шумному вагону электрички
Не знаю,вдруг откуда он возник?
С протянутой рукою, по привычке,
Шел медленно седой слепой старик.

И,чтобы хлеб свой заработать горький,
Сквозь шум колес и рев электросил
Охрипший голос,глуховато - бойкий,
Стихи Есенина послушать попросил.

Мне кажется,он не просил, он плакал
Стихами светлыми тоскующей души,
Как слезы падали порой со звоном на пол
С ладони переполненной гроши.

Я снова видел русские березы,
Их гордую девическую стать,
Есенинскую...

В горячем приступе отчаянья,
Когда проходят гнев и злость,
В преддверье вечного изгнанья
Я понял, что я в мире — гость.
Невольно в мыслях стал задирой,
Я видел жизнь сквозь боль и грусть,
И предо мной вершины мира
И смерть, с которой не смирюсь!

Что я! Когда бы эти люди
Мирились с горечью измен,
И знали б, верили, что будет
Златое время перемен.
Порою сам я сомневаюсь
В благоразумии судьбы...
Меня ведет любовь и радость,
Я верю в смысл своей тропы.

Август 1998