Вид

Мне всё равно, что думаешь, о чём-то ты,
то страх мой о тебе, и то условность, а если лю-
бишь всех и вся, любовь содержит
уваженье к традициям, к их верам и ученьям,
но предположим, что обладаешь истиной, один,
и только ты, по кругу в святость вновь упрёмся
при жизни святость невозможна? предположить
мы можем всё, и верим в чудо, так устроен мир,
а главная идея в том, что мы свою-то душу не
спасём, а делаем мы вид, что всё печёмся о других,
хотим спасти их души, но ты вдруг скажешь...

О чудо! В телеке я слышу
( - Беги сюда скорее, мать ! ),
Что будет Прохоров, наш Миша
Пытаться президентом стать !

Вот это класс!
Спасибо братцы -
Порадовали наконец,
А то у нас
Твердят "альбацы"* -
Настанет полный всем п....ц !

Слышь, мать, а ты ведь всё ворчала,
Что нету выбора тебе,
На рожи всех смотреть устала -
Мол, ковыряемся в дерьме...

Ну вот, ты глянь -
Другое дело,
Пускай не "Правое"*, ну что ж,
Отнюдь не рвань -
Миллиардер он
И на барыгу не похож..

А то...

Мужская: - Одеться так, чтоб мне было тепло
И в слякоть, и в трескучие морозы...

Женская: - Мой вид куда важнее, чем диплом!
Пусть это будет даже и "сквозь слёзы"...

Прост и наивен род мужской,
Контроль не держит над собой.
Лишь только женщину увидит,
Как мул упрямый рвется в бой.

И ей несется всякий бред,
Ему конца и края нет.
Заврется так, что слушать тошно,
В миру его достойней нет.

Меняет вид при внешних данных,
Рисует имидж черт желанных,
Что нет на свете их сильней,
Храбрей, красивей и умней.

Вот хлюпик тощий, как скелет,
Раздвинул руки как атлет.
Идет вразвалку, как штангист,
Ну чем теперь не «культурист»

Другой же, потакая...

Берег моря-океана,
Пляж песчанный, шум волны.
Манит он с телеэкрана,
Деньги — денежки нужны.

Нам без них, бумаг проклятых,
В этом мире никуда.
Уважают в нём богатых,
Ну а бедным в нём беда.

У них жизнь вся — дом с работой,
В промежутках — выходной.
Обладают в мире льготой,
Рабства вид избрать в нём свой.

Непонятны цели Бога,
Каждый ищет свой ответ.
И ответов очень много,
Понимания в них нет.

В жизни счастье горизонтом,
Убегает — не догнать.
В недоступном всегда чём-то...

В башне астролога свитки и карты.
Созвездья небес — обитель богов,
Цветущих под ласковым взором Астарты.
Имя планет — устремленность голов.

Расчертит рука гороскопные дуги
И в емкости круга судьбу поместит.
Вибрации смыслов — незримые слуги,
Они открывают на будущность вид.

Минута к минуте — часы пролетают
В космической мысли. Итог размышлений
Эссенцию духа в текст мира вплетает
Его колдовской наблюдательный гений.

Влиянье на жизнь — прикосновенье,
Внесенье себя во...

Увлекая себя за пороги
Перламутрово-снежных равнин,
Шли по тропам нехоженым боги,
Опираясь на память седин.

Южный шёпот сухих ветродуев,
Белым взмахом степного орла,
Увлекали их мирные думы
В поле нового дня Рождества.

Плыли по небу алые ленты,
Расплетая косицы у звёзд...
Не измерить веков километры
В новоявленность пущенных Грёз

В них угасли тревогами птицы,
Недовольства не взяв за предел,
Где в туманах Сознанья родился
Новый вид Человеческих сфер.

Красотой обнажив...

Сугроб сверкающий, искрящий
Блестящих светом льдинок спящих.
Лежащих смирно притаясь, боясь растаять.
Нельзя на солнце загорать.
Лучи всепроникающего Солнца,
Скользят даря снежинкам их вид прекрасный дивный.
Что делает сугроб таким особенным и видным.
Без страха жизнь свою отдать,
Лучам за статность и ликвидность.
Такая с ложью благодать.

Образ не поместили, забыли, как же так?
этого не может быть, не воплотили мечту,
а ту, кто повинна, в не случившемся чуде
что же делать с ней? без затей невозможно
ложно или правдиво заблуждение, учтиво,
пятились задом, склонив голову, шаркая,
почитание, а как же призвание, где оно?
и его нет, а кто заплатит, за? кто?
забыли, образ в ней, а как мы её любили
как? а он? он кричал раздели его, раздели
не успели, опять не осознали, что сами
пространством тем, и, являли, раскраивали...

Идущий сзади мне дышит в спину,
Затылок мой он сверлит взором.
Я с каждым шагом сердцем стыну -
Палач балуется затвором.

И я шагал бы бесконечно,
Но тот, что сзади в нетерпеньи,
Он хоть и мастер дел заплечных,
Но дома борщ, жена, пельмени.

Мой жалкий вид ему привычен.
Он сотни ставил так у стенки.
От тех ничем я не отличен.
И подгибаются коленки.

Но я, сцепив до хруста зубы,
И тело вытянув струною,
У стенки стану...
Шепчут губы:
- Мечты и дел своих я стою!