Вей

Погода мерзкая – туман.
Погружено все в сновиденье.
А сновидения – обман,
В котором нахожу спасенье.

Но воздух свеж в канун весны,
Зима хандрит, лукавя с нами.
Не пережить нам сей войны.
Дни прерываются ночами.

Прохожий медленно идет
По лужам. Кошка в подворотне
Кота родного, верно, ждет.
Весь этот мир, как в преисподней.

И тишина вокруг слепа,
Ей очи протирать не надо.
Моя любовь давно тупа
И мне по-прежнему не рада.

Я, может, зол или пуглив? –
Быть может, мне грачи...

Кто управляет нашей жизнью,
Кто дал её и кто мы есть,
Зачем родились мы однажды,
И для чего же все Мы здесь?
Нашёл ответы, постарался,
Их Вам сейчас бесплатно дам,
Не зря наверно я скитался,
В пыли дорог искал я храм.
Нашёл ответы ни в Тибете,
Нашёл я их в себе самом,
Увидел я, как рады дети,
И Бог вернулся в отчий дом.
То Бог, Вселенная не важно,
Кому ты веришь, кем живёшь,
Познай себя, познай отважно,
Покой и счастье ты найдёшь.
Узнай, что в жизни этой главно,
Найди в себе...

Публичной не ведая ласки,
Но с бытом конторским знаком,
Весь день говорю канцелярским,
Обычным, сухим языком.

Как надпись на камне надгробном,
На каждом листе - письмена;
Конторские музы недобры,
И только мешает весна.

Стучат каблучки, как копытца,
Среди бытовой суеты -
Одни напряженные лица,
Не образы и не мечты.

В обед, если время позволит,
Как только минуту найду,
То нет вдохновенья, как... соли?!
Тогда я обедать иду.

А как с вдохновением сдюжить?
Оно вдруг взяло и...

Всегда доволен я судьбой,
И настроение летает,
Я в духе каждый день деньской,
Лишь счастье в сердце окрыляет.
Здоров, красив и я не сноб,
Повсюду сею я свободу,
Мне симпатичен каждый жлоб,
Что портит людям всю погоду.
Я вижу только красоту,
Благодарю за это диво,
Изгнал из жизни пустоту,
И жить мне просто и красиво.
Спасибо солнцу говорю,
И ветру, что лишь в поднебесье,
Там разгоняет стаи туч,
Спасибо морю и полесью.
Я в благодарности живу,
Мой мир прекрасен и красивый,
И на...

Дождь холодный поливает
На меня уже с утра.
Струям нет конца и края.
Мне давно уже пора
Стать солидным, зонтоносным.
Мне по лужам бегать поздно.
Я совсем уже не шкет.
Прожил много долгих лет.

Вот и дождь считает тоже,
Что такой мужик как я
И не должен и не может,
Наподобие зверья,
Не взирая на погоду
И угрюмых дядек моду,
Быть свободным от зонтов.
Только я всё не готов.

Мне приятней беззонтовость.
Я в душе всё так же юн.
Пусть давно уже не новость
То что шепчет дождь...

Здравствуй, солнце золотое,
Здравствуй, небо голубое,
Здравствуй, море, океан,
Здравствуй, жизнь - ты мой дурман.

Здравствуй, листик и кусток,
Здравствуй, каждый колосок,
Здравствуй, воздух и водица,
Повезло мне здесь родиться.

Здравствуй, матушка Земля,
Здравствуй, ветер и моря,
Здравствуй, милый мой Отец,
Ты умён и ты мудрец.

Отче Наш, благодарю,
Я за жизнь тебя свою,
Я твой сын и Бог Земли,
И творю я лишь в любви.

Я живу для счастья здесь,
Вот и солнце - я твой весь...

А он был такой правильный весь, безупречный!
И плюнуть то некуда, в золоте весь, что же делать?
Что-что говоришь? Да мам, ты права, конечно.
Как жить, не любить, и об этом совсем не ведать?!

Ты помнишь, его все любили,
А дома он был на себя не похожим?
Ворчал, мне казалось, он всех ненавидел,
Меня, и тебя, и прохожих.

Да, да. Ты киваешь.
Ох, мама, ты знаешь.
Ты видела всё сама.
Да...

Как больно он бил в моё сердце, ты вспомни, когда-то.
Ты вспомнила, мама? Теперь надо всё это...

Опавшие листья мечтали взлететь,
Из сил выбивались, скользя по асфальту.
Хлестала их ветра стохвостая плеть,
Топя в грязных лужах бесценную смальту.

Разбита мозаика парков и рощ,
И крону с деревьев, как шкуру, спустили.
Один лишь скелет, весь обглодан и тощ,
Чернеет крестом на своей же могиле.

Куются морозом оковы земли.
Весь мир наш смирительным цветом окрашен.
Как жаль, не берут облака-корабли
С собою всех тех, кто не сыт снежной кашей.

Но крыльями бабочек, спящих в земле...

Его на разноцветных картах нет.
Остался лишь в легендах этот остров,
В подшивках старых фронтовых газет –
А нынче отыскать его непросто.

Да, был он по размеру невелик:
Четыре сотни метров на семь сотен.
Но весь огромный мир тогда привык
К масштабу этажей и подворотен.

За каждый сталинградский клок земли
Враг дольше дрался, чем за всю Европу.
И дикторы дотошно счет вели
Любому закоулку и окопу.

А он и окружен был не водой –
Огнем, свинцом, клубами едкой пыли…
И сорок дней...

В молодости я однажды работал вместе с человеком, который очень интересно разговаривал — у него были в обиходе такие слова как «лупалки» и «гляделки». А однажды он критиковал одного нашего коллегу, который боялся подходить и разговаривать с понравившейся ему девушкой и учил нас быть смелее. А недавно я вспомнил о том разговоре и сам собой появился этот шутливый стих.

Он вылупливает лупалки,
Весь в восторге он от куколки.
У неё глаза-гляделки,
Словно две больших тарелки.

Губы красные...