Ветренное

В небе молнии гуляют,
Облака седые рвут.
Силой ветреной пленяясь,
Липы кроны долу гнут.

Капли крупные игриво
Бьют чечётку за стеклом,
И раскатами строптиво
Тишину пугает гром.

В туче сорваны все краны,
Струям к воле путь открыт.
Майский ливень оземь грянул,
Воздух свежестью пьянит…

Громогласный век недолог…
Гвозди вбив за пять минут,
Прячет туча грозный молот.
Только слёзы льют и льют…

Сладкой черемухой
в чуткость души
изливается вдохновенье,
Свежей травой
в шаг проникает дыханье земли,
Я приобщаюсь
мгновению,
в светлый прибой
солнца подвязанному,
Развязанному
на тысячи верст
струнами-кренами
музыки золотой….
А за мной тянется
след сапфировый
в озерах зеркальных,
след каштановый
черноземом справленный,
след соломенный
полем обожженный,
след разбавленный
лесом изумрудным,
И я теряюсь талым
снегом облачным,
Небом скованный
в музыкальность
ветреного...

изобилием июньского солнца
задыхается дневная палитра,
я сижу у воды…
васильковым небом пресытив
медленный взгляд…
только ты,
моя радость лесная,
изумрудный фасад
тенью ветреной
наземь кладешь
и питаешь иссушенный полдень…
рябью водной
сливается мысль…
но Улисс
уже
не вернется домой…

Пальцами на оконном стекле нарисую
Времени, все спешащую кверху, спираль.
Может быть, я не заметила всуе
Двери те, что в Земной проводили бы рай.

Мыслями за оконным стеклом повстречаю
В осени, заблудившийся ветреный май,
Разогнав все гнетущие душу печали,
Унесет в самый теплый и светлый край.

Капли мне на оконном стекле нарисуют
Времени, все спешащую книзу, спираль.
Может быть, я не заметила всуе
Крылья те, что помогут добраться в рай…

Солью моря растворяется
плоскость мыслей.
Числа
скачут на ипподроме модификаций
проистекающего.
Не надо бояться
расплавиться под лучами,
упавшими в линзу души.
Причалив
к самому себе.


Полемика

Чувствую ли я?
Или чувствует мною кто-то,
незнакомый сознанию дня.
Живу ли я?
Или в болоте
прозябаю, любя не то и не так.
Моя семья –
небо
да лоскут земли в поле зренья,
братья сомненья
да сестры ответчицы молчаливые
мнением праведным.


Поглощение

Отражение в зеркале...

Есть своенравная наивность
В попытке объяснить Любовь,
И кто в Её не верит дивность, -
Тот к Ней, пожалуй, не готов...

***

Любовь, что миром правит свыше,
Эдемский поливала сад,
И, будто чей-то зов услышав,
На Землю опустила взгляд:

ЕГО увидев, осознала,
Что глаз не может оторвать!
Так странно... Раньше помогала
Двоим друг друга отыскать...

В Нём красоты прекрасней было,
Живей, чем молодая кровь
Желанье, что другим лишь снилось -
Искать Священную Любовь

Любовь...

Мимоходом взгляд -
И в душе отрада:
Сад мой палисад,
Синяя ограда!

Что, что отошли
Белые сирени?
Розы подросли -
Колкие колени.

Ветреный жасмин
Как благоухает:
Тоньше тонких вин
Запах испускает!

Скоро-скоро тут
Как восходов блики -
Мальвы расцветут,
Цинии, гвоздики.

Ширли-мырли Мак
Вздыбится над тыном...
/Заграница! - как
Вез неё - куды нам! /

А осенний сплин -
В запотевшей раме
Скрасит георгин
Строгими цветами.

Царственных палат...

Я, Луций Домиций Агенобарб,
рожденный в Анции,
точно с восходом солнца,
лишенный нежности,
приученный ко лжи,
умалишенному капризу соучастный,
двуличный и сиюминутный,
натура чувственной души,
блаженству верный
гурман красы
и страха пленник,
мистических обрядов спутник,
проливаю воду с солью
в боль
исповеди черной
на последних рубежах
дыханья ветреного.
И пусть зовут меня
распутник,
но все-таки, какой
артист великий погибает!
Чертами Аполлона, Марса
Юпитера и Митры
жрецы...

мысленно мы уже врозь и поровну
наши надежды доели боровы
я задыхаюсь в потёмках города
ты беспробудно пьёшь
а наяву- мы друзья-приятели
и ведь не то чтобы просто спятили
просто симпатия и апатия
вкупе-большая ложь
ты растворяешься в новой прихоти
ищешь в руинах сознанья выхода
ждёшь чем закончится эта тихая
песенка про друзей
нас откопают спустя столетие
из одиночества беспросветного
в день когда будет светло и ветренно
и отнесут
в музей

Нас коконом опутал воздух мая
И дождевым нектаром напоил,
И прошлое, опустошенно тая,
Казалось- потеряло всякий смысл.

И ветер, босиком пройдясь по кронам,
Мелодии рождал игрой листвы,
Что отзывалась сладострастным стоном,
Касания нежнейшего вкусив.

Допитое из праздничных бокалов,
Осталось утро мая позади,
Свой ветреный роман от всех скрывая,
Заснуло у полудня на груди.